– Вот как? Почему же ты не рассказал этого раньше?

– Я не знаю.

Потому что надеялся на дядю Сашу, дурак. Думал, что он выручит меня, раз уж и я, и Нютка помогали вывести Виталия на чистую воду. В итоге я в тюрьме, а Нютка едва осталась жива.

– Ладно, - по-отцовски мягко сказал Виктор. – Что было дальше?

– Дальше я подобрал пистолет, и даже прицелился, но…но не смог выстрелить.

– Почему не смог? Произошла осечка или что?

– Нет, я просто не смог, не смог сделать это.

– Ага, понятно.

– Я бросил пистолет на пол, и Виталий стал смеяться, поддевать меня, называя тряпкой, а после чего неожиданно принялся изливать мне душу. Тогда он и рассказал, что смертельно болен и жить ему осталось недолго. Я ответил, что меня не интересуют его проблемы.

– Скажи, Сергей, а ты знал до этого, что Виталий болен?

– До той ночи нет. Последнее время замечал, что ему нездоровиться, но о болезни мне было неизвестно.

– Хорошо. Что было после? Он отпустил тебя?

– Вроде того. Он сказал, чтобы я катился к черту.

– И?

– Ну, я и пошел, - тихо засмеялся я. – А уже когда вышел за ворота, услышал выстрел – глухой такой, но я не стал возвращаться, чтобы выяснить, что, да как.

– Это понятно, - согласился со мной адвокат, - ведь он мог стрелять тебе вслед.

– Да, могло быть и так.

– Дело вот в чем – распечатка последних звонков Виталия показала, что он, действительно звонил своим людям, и давал им указания. Но самое важное то, что они признались, что видели, как ты выходил из дома, после чего Виталий позвонил, и велел не препятствовать вашему с Аней уходу. Это говорит о том, что если доказать, что Виталий был еще жив, когда ты вышел на улицу, то…

– Не может быть…- не поверил я своим ушам. Я готов был рыдать от счастья.

– Может, - улыбнулся Виктор, - и очень даже.

– А эти псы, то есть люди Виталия, они согласятся подтвердить?

– Да, они уже дали показания в прокуратуре, и теперь выступят в суде.

– Интересно, что их заставило так раздобриться.

– Наверно, солидарность. По себе знают – каково это, сидеть в тюрьме, а в твоем случае, еще и ни за что. Наверно, это место, иногда все же исправляет людей.

– Угу. Если только не калечит.

– Так что, вот такие вот новости, - подвел итог Виктор, собираясь уже уходить.

– Замечательные новости! – вдохновенно сказал я. – Спасибо!

– Пока еще не за что, - улыбнулся Виктор, и, попрощавшись, ушел.

По дороге в камеру, я улыбался пусть и идиотской, но счастливой улыбкой.

Глава 26.

«Здравствуй, Аня. Как ты? Как поживаешь?» – нет, не то. Будто не сестре пишу, а давнему знакомому. Я скомкал лист бумаги, и начал заново:

«Здравствуй, Аня. Как ты? Надеюсь, что у тебя все хорошо. А еще я надеюсь на то, что ты восстановилась в колледже. Мне очень важно, чтобы ты продолжила учебу. Не смей бросать! Я, хотя и надеюсь на скорое освобождение, но все же хочу заранее предупредить, что очень рассчитываю на твое дальнейшее образование. Так что, после окончания колледжа – сразу же в университет! Прямиком и не откладывая! Деньги ты знаешь, где взять. И не перечь. Я, на правах старшего брата принял это решение, и оно должно быть исполнено. Ну, а если честно, мне просто хотелось бы, чтобы ты сделала это ради меня.

За меня не переживай. Я жив и здоров, и даже временами бываю весел. Особенно, в те дни, когда приходит Виктор Андреевич и приносит хорошие вести. Он говорит, что скоро состоится слушание, и у нас есть все шансы выиграть. Так что, возможно, я здесь пробуду совсем недолго.

Ты спрашивала, разрешения на оформление опеки над Сашей. Конечно, я не против – ведь я живу лишь надеждами на скорое освобождение, а как там на самом деле сложится, одному лишь Богу известно.

И еще – я не против вашего брака с Пашкой. А откуда я узнал о вас, не спрашивай – не скажу и под угрозой щекотки. Да-да, новости доходят даже сюда, причем легко и довольно быстро. А то, что ты сама не рассказала, вот этим я немного расстроен»…

– Ты там поэму строчишь, что ли? – донесся до меня сонный голос Петьки – моего сокамерника.

– Извини, если мешаю, - шепотом ответил я.

– Девушке своей пишешь? – заискивающе спросил он.

– Нет, сестре.

– Да ну? – удивился и не поверил он. – Целый час?

– Ты спал или за мной следил? – поинтересовался я.

– И то, и другое. Одним глазом спал, а другим за тобой присматривал!

– Хорош галдеть! – раздался недовольный бас Шефа – это здесь так называют Толю. Он, типа, главный. Шеф, Босс, Начальник, Голова – вот его прозвища. А еще, если Толя сказал – прыгать, то спрашивать нужно, лишь, насколько высоко.