— Вы потом пожалеете, если выдадите эту книгу.

— Но я не могу не выдать (и объяснил почему). Жуковский дал мне совет: снимите с книги ваше имя. «Мечты и

звуки» вышли под двумя буквами «Н. Н.»

Меня обругали в какой-то газете, я написал ответ, это был единственный случай в моей жизни, что я заступился за себя и свое произведение. Ответ был глупый, глупее самой книги.

Все это происходило в 40-м году. Белинский тоже обругал мою книгу»3.

Именно отзыв Белинского, чрезвычайно резко отозвавшегося о «Мечтах и звуках», особенно подействовал на Некрасова. Мог ли думать тогда Белинский, что неведомый ему «Н. Н.» через несколько лет станет его другом, соратником и редактором «Современника»?

Впрочем, отзыв Белинского о «Мечтах и звуках» не был несправедливым. Первые опыты молодого Некрасова даже и отдаленно не напоминали того, что потом вышло из-под его пера. В «Мечтах и звуках» были напечатаны стихи явно подражательного характера, с разными «страшными» названиями, вроде: «Злой дух», «Ангел смерти» и прочее4.

В другом своем автобиографическом наброске, сделанном для редактора «Русской старины» М. И. Семевского, Некрасов рассказывает дальнейшую судьбу первой своей книги:

«Роздал книгу на комиссию; прихожу в магазин через неделю— ни одного экземпляра не продано, через другую — тоже, через два месяца — тоже. В огорчении отобрал все экземпляры и большую часть уничтожил. Отказался писать лирические и вообще нежные произведения в стихах»5.

Из этого мы видим, что первая книга Некрасова играла немалую роль в формировании будущего творчества поэта-демократа. Как он сам писал, «это был лучший урок».

В дальнейшем Некрасов не включал из книги «Мечты и звуки» ни одного стихотворения в собрания своих сочинений. Тем не менее, историко-литературное значение его первой юношеской книги — большое. Она — важный этап в биографии «певца народного горя».

Нет ничего удивительного, что книжка эта давно уже считается редкостью. От уничтожения уцелело, конечно, несколько более экземпляров, чем «Ганца Кюхельгартена» Гоголя, но, все равно, день, когда мне в Ярославле удалось найти чудесный, в обложках томик этих стихов, я считал праздничным днем.

* *

*

Есть у меня еще одна книга, судьба которой одинакова с судьбой гоголевского «Ганца Кюхельгартена» и книги Некрасова «Мечты и звуки». Появилась она в свет в 1817 году в Москве и носит название: «Первые опыты в прозе и стихах». Автор этого сочинения не скрывал своего имени, и на выходном листе значится: «И. Лажечников» 6.

Имя Ивана Ивановича Лажечникова в русской литературе всегда ставится рядом с именем М. Н. Загоскина, которому принадлежит слава первого русского исторического романиста.

Разумеется, романы Загоскина «Юрий Милославский», «Рославлев», «Аскольдова могила» значительнее лажечниковских «Последнего Новика» или «Ледяного дома», но, тем не менее, произведениям И. И. Лажечникова принадлежит видное место в зарождении и развитии русского исторического романа.

Белинский в «Литературных мечтаниях» написал о «Последнем Новике», что это «произведение необыкновенное, ознаменованное печатью высокого таланта».

Писать и печататься Лажечников начал необычайно рано, чуть ли не в пятнадцатилетнем возрасте. Еще будучи офицером, он собрал разбросанные по разным журналам свои незрелые произведения и выпустил их отдельной книжкой, о которой здесь идет речь.

В эти годы он подражал Карамзину или, как он сам пишет в своей автобиографии, был, «к сожалению, увлечен сентиментальным направлением тогдашней литературы, которой заманчивые образцы видны в «Бедной Лизе» и «Наталье, боярской дочери».

Напечатанные в разных журналах подобные его работы, очевидно, не производили отрицательного впечатления, но, будучи собраны в одну книжку, потрясли своим несовершенством самого автора, который, по собственным же его словам, «увидев их в печати и устыдясь их, вскоре поспешил истребить все экземпляры этого издания»7.

Так погибли от руки самого Лажечникова его «Первые опыты в прозе и стихах».

Оставшиеся, очевидно, в самом незначительном количестве экземпляры этой книги стали чрезвычайно большой редкостью. Редкость их усугубляется тем обстоятельством, что книги эти в продажу вообще не поступали. Автор их уничтожил дома, едва получив из типографии.

* *

*

Мы с вами рассмотрели три книги писателей, которые, неудовлетворившись своими первыми опытами, сами безжалостно предали их уничтожению.

Я не занимался специально этим вопросам, но думаю, что список таких книг можно было бы продолжить.

Однако в моей библиотеке таких книг более нет и, следовательно, говорить мне о них трудно.

Но существуют книги, являющиеся преимущественно тоже первыми отдельными публикациями сочинений писателей, которые, если не уничтожали их, то не любили, не способствовали их сохранению, а порой и просто отказывались от них, скрывая свое авторство.

Таких именно книг в моем собрании несколько.