– Лу!

Момент расставания долог, но и он не может длиться вечно. Девушка, обогнув лужу, замерла. Развернулась.

– В чём дело?

Готовность изображать героя и стремиться на подвиги тоже испарилась, явив большие неосуществлённые планы. Джим поднял воротник тонкой куртки, под которую заползал недружелюбный осенний холод.

– Я… я хочу, чтобы ты была счастлива. Ты и малыш… Там, куда едете.

Она не назвала место назначения, полагая, что вторые шансы и «А вдруг?» им ни к чему. Кивнула, будто сомнений в собственном счастье вовсе не имелось.

– Спасибо, Джимми.

Он тоже кивнул, получая крохи от своих планов, понимая, что большего уже не будет. Луиза, вновь поправив сумку, заторопилась вперёд, но тут неведомая сила заставила шагнуть за ней, вцепиться в крохи и потянуть на себя:

– Скажи, мы ещё увидимся когда-нибудь?

Ярко-красное пятно, борясь с ветром, притормозило впереди, похожее на густую акварельную кляксу. Он впитывал в память эту кляксу: каждый крохотный нюанс и оттенок и – вот оно – неопределённое пожимание плечами.

– Если только лет через двадцать, Джимми. Может, тогда судьба снова сведёт…

* * *

Всё кончено…

Она ушла, уехала, исчезла. Зачеркнула саму себя и нелепо-романтичный год, как если бы ничего и не было. Его Луиза… Теперь не его. А маленькое продолжение жизни? А ребёнок?

Джим не мог не думать о них, даже если б захотел. Не мог не винить себя за то, какой он есть – беспечный, метущийся, непостоянный. «Ненадёжный», - сказала она. Странно, сам был уверен, что может относиться к серьёзным людям. Видимо, серьёзность и надёжность – не всегда синонимы.

Следовало доказать, что он – подходящий и правильный парень. Что может заработать, создать, помочь и позаботиться. Что в маленькой квартирке в захудалом районе Эйвери-маунтин есть место для двоих, а то и троих. Что ветреность пройдёт и превратится однажды в стабильность… Джим не выполнил указанных пунктов – а понял, разумеется, также с опозданием. Как часто, выходит, приходилось опаздывать!

Всё кончено.

Он сидел на полу, прислонившись спиной к кровати и держа в руках снимок. С единственной и крайне некачественной совместной фотографии смотрели двое, стоявшие на мосту. Раскинув руки в стороны, словно крылья, они смотрели и напоминали о случившемся. О том, что было «до», когда Джимми Роджерс метался между Политехом и университетом Хоуарда, подрабатывая то там, то тут, не зная, чего хочет от жизни и как это получить. Потом пришла Луиза, - с ней метаний меньше не стало, но зато они приобрели авантюрно-приключенческий вкус. Всё казалось, время есть, ещё успеется, ещё получится. Любовь затмевала трудности и никуда не могла деться… Однако, Лу ушла столь же внезапно, как и появилась, прозрела первой. Трудности были ей не по плечу, а может, наоборот, она переболела и набралась сил, поняв, что из тупика надо выбираться.

Оторвавшись от разглядывания фото, Джим посмотрел вокруг. Квартирка и вправду напоминала тупик. И всё, что «после».

– Тряпка. Жалкое существо. Неудачник, - сказал парень самому себе, поражаясь, как смешно и высокопарно звучат слова, когда их никто не слышит. Сделал ли он что-нибудь хорошее и полезное? Луиза права, он даже на роль отца не подходит, весь какой-то не такой, как надо. Настоящая тряпка.

Возле кровати, рядом с правым бедром, стояла пустая пивная бутылка, и Джимми, налившийся без обеда, в красках начал представлять будущее любимой и взросление ребёнка. Сначала она одна станет растить малыша, родители будут помогать… Потом замуж выйдет – хорошенькая девушка ведь не может не выйти замуж, а?

За кого-то другого.

Как странно, его родители были уверены, что Луиза мудро и положительно влияет на их сына, «привязывая» его к действительности и повседневным делам. Стабилизируя, что ли… Её же родители, выходит, полагали иначе, поспешив при первой возможности оградить дочь от такого болвана.

«Ну и доказал бы им обратное, что же ты! Явил бы миру свою надёжность!»

Ан нет, совесть и разумные аргументы всегда активизировались после того, как были нужны. С самым большим опозданием во всей истории. Может, им вообще не стоило встречаться? Джим с сомнением повернул голову в другую сторону – туда, где у левого бедра, прямо на полу, лежал кухонный нож, неуместный, словно из контекста вырванный.

Может, его родителям тоже не следовало обзаводиться таким неправильным отпрыском?

Где-то за окном по-прежнему шумел дождь, вносивший свою лепту во внутреннее состояние молодого человека. В глазах позорно защипало, но Джим не мог сказать наверняка, текли ли слёзы от собственной слабости или началась маленькая пьяная истерика, вызванная дешёвым пивом. Второе казалось вполне реальным, ибо стены квартирки-тупика понемногу начинали раскачиваться и пошатываться.