Море Желтое, я по тебе тоскую!..»). Многое в стихах определялось и литературной

19

традицией, приключенческими романами из пиратской жизни. Александр Вертинский

напевал северянинские стихи, и восторгу слушателей не было предела:

А когда придет бразильский крейсер,

Лейтенант расскажет Вам про гейзер...

Произведения Северянина инсценировали в кинематографе, а балетная постановка

по стихотворению “М-ше БапБ-Сепе” («Мадам Сан- Жен») была украшением

эстрадного репертуара. Но более всего поэт оправдывал избранный им еще в

двадцатилетием возрасте псевдоним «Северянин»: «Сердце северянина, не люби лиан

души...»

Живя в Петербурге, Северянин стремился «из города сизой мглы» туда, где «у моря

Балтийского, / Лилитного, блеклого и неуловимого,... / Для сердца усталого — так

много любимого, / Святого, желанного, родного и близкого!»

В его стихах обычная поездка в Куоккалу превращалась в путешествие куртизанки,

словно сошедшей с картины его современника Константина Сомова:

Карета куртизанки, в коричневую лошадь,

По хвойному откосу спускается на пляж.

Чтоб ножки не промокли, их надо окалошить, — Блюстителем здоровья назначен

юный паж.

Известно, как много в творчестве поэта было связано с «острым обществом

дамским». Его «северные Лауры» (Злата, Мисс Лиль, Зизи, Тринадцатая) были

воплощением определенного идеала. В реальной жизни Северянин, например, писал в

сочельник, 23 декабря 1908 г., Константину Фофанову: «Дорогой Константин

Михайлович! Сегодня вечером мы с одной синьориной отправляемся на Иматру, где

проведем первый и второй день». В поэзах реальность неузнаваемо преображается:

...Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная...

Упоенье любовное Вам судьбой предназначено...

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом —

Вы такая эстетная, Вы такая изящная...

«Бледный сумеречный силуэт Незнакомки расцвечивается у Северянина яркостью

красок в двуликом образе Прекрасной Дамы сегодняшнего дня», — замечал один из

поклонников поэта, критик Виктор Ховин в статье с характерным названием —

«Сквозь мечту». Царство холодных лучений и зеркальных отраженностей, по словам

Ховина, царство парфюмерии и городских масок воплотилось в своеобразной музе

Северянина, впитавшей в себя «мотив шантанного напева, ароматной утонченным

запахом модных духов, пряной, как ликер Crиme de Violette <...> Жива Прекрасная

Дама! Жив мечтатель! И есть магические слова, преображающие тусклый прозаизм

будней в царство без- разумных чудес...»36.

Любопытно, что творческому преображению подвергается и вся природная сфера.

Поэт находит «Юг на Севере» (так называлось одно из стихотворений Северянина),

свои «Полярные пылы (Снежная поэма)» и «льдяное пламя»:

И в тундре — вы понимаете? — стало южно...

В щелчках мороза — дробь кастаньет...

«Влияние, оказанное Северяниным на поэзию XX в., огромно, — справедливо

писал Александр Межиров в статье, посвященной 100-летию со дня рождения поэта.
–

Его псевдо-салонным жаргоном, непо

36 Очарованный странник. 1915. Вып. 7. С. 8.

средственным синтаксисом облучены строки Маяковского, Пастернака,

послереволюционного Есенина и многих-многих других»37.

Сейчас, по прошествии многих лет, легенды и факты из жизни Игоря Северянина,

собранные воедино, безусловно послужат для углубленного прочтения и восприятия

20

той истинной поэзии, о свойствах которой писал Георгий Адамович в связи с

выступлением поэта в Париже (1931): «После скупости, скудости и анемичности

вдохновения у большинства современных поэтов этот “фонтан”, бьющий стихами

неудержимо, показался чем-то волшебным. Не хотелось говорить о недостатках.

Хотелось только благодарить за эту “Божьей милостью” поэзию...»38.

37

Лит. газ. 1987. 13 мая.

38

Цит. по: Сочинения. Таллин, 1990. С. 12-13.