Чувствую, как глаза начинают бегать под закрытыми веками. Открой их. Открой их. Открой их, черт возьми!

Лекарство начинает понемногу действовать.

Я растворяюсь.

— Эмили! — кричит мой любимый голос. Голос, который я боготворю.

Что-то стукается об пол. Глухой, полый звук. Наверное, это была кружка с водой.

— Эмили, нет! — всё кричит он.

Бегущие ноги. Чьи-то горячие руки на моих плечах. Кто-то меня трясёт, но я не могу проснуться. Женские всхлипы. Все звуки и цвета сливаются в одно непонятное пятно. Я уже не могу разобрать, кто что кричит.

— Эмили, пожалуйста!

— Отойди, парень!

— Что с ней?! Почему у неё пульс просто зашкаливает?!

Сердце бьётся всё чаще. Оно такое тяжелое.

— Сестрёнка!

— Сделайте же что-нибудь!

Вздох. Мне нужен только еще один вздох. Пожалуйста.

— Она не дышит!

— Нет, Эмили! Я здесь! Я рядом! Я держу тебя, ты не упадешь!

Голоса становятся тише.

Я помню эту просьбу. «Майки, держи меня, я падаю», — шептала я однажды.

«Эй, вы куда? Вы должны написать объяснительную», — говорит охранник. Мы опоздали. Майки берёт меня за руку, и я вздрагиваю от этого неожиданного прикосновения. Миссис Аллен с её «Видите? Я уже смеюсь». Кёрлинг на швабрах в спортивном зале. Первые откровения.

— Эмили! Эмили!

Лицо Кристи, когда она призналась мне, что я умру. Несчастная птичка, которая, возможно, не перенесла столкновения со стеклом. Вишня за окном.

Папина рука, которую я держала в больнице; его глаза, из которых лились слезы. Мамин платок. Лондон под боком. Завядшие цветы. «Ты умрёшь. Раньше меня. Раньше Кристи. Раньше Тома. Как и должно быть».

Приятный вкус апельсина на пальцах. Чириканье попугаев. Светло. Повсюду прекрасные зеленые растения. Лондон, нервно кусающая губы. Лондон, которая трепала бедную подушку, подложив под себя ноги. «Ты стала такой сентиментальной».

Мгновения скачут, как при просмотре фильма. Быстрее. Быстрее. Быстрее.

Отчаянный взгляд Фо.

Сплетение наших с Майки рук.

«Я — Эмили». Девушка с сияющей душой легонько улыбается мне. Она смущена. Она краснеет. «А меня зовут Ив». И мы пожимаем друг другу руки.

«Я беременна».

«Мы помолвлены! Эмили, мы поженимся!».

«То есть вы хотите сказать, что я…». «Да. Эмили, ты, скорее всего, лишишься рассудка».

Первый поцелуй с Майки. Январь. Холод. Река.

Том дует на мои коленки. Кристи говорит успокаивающие слова. Они улыбаются, а я плачу. Больно. Больно. Как мне больно! Мои коленки!

«Заводите песню!». И все начинают кричать походную песню, слов которой я, наверное, единственная, не знаю. За плечами тяжелые рюкзаки. На лбу пот. Все уставшие, но все рады.

«Что с ним?». «У него биполярка». «И что это значит?». «Он нестабилен, Эм. Он серьезно болен».

«Я вас люблю». «Эмили, что с тобой?» — спрашивает Кристи. «Все хорошо, я просто вас люблю».

Звук кричащих людей из толпы. Громкая музыка из колонок отдается аж в ямке под горлом. Мы прыгаем. Мы танцуем. Мы обнимаем друг друга от радости. «Мы победили, Ив! Мы победили».

Том хвастается своей машиной. Он чуть ли не вприпрыжку бегает вокруг неё. «Теперь я могу официально на ней разъезжать, я получил права!». Я бросаюсь к нему, а он меня приобнимает. «Молодец, братец!».

Майки снимает с меня платье, целуя плечи, целуя шею. «Ты уверена?». «Да». Руки сплетаются. Мы одно целое.

За окном льёт, как из ведра, а Лондон стоит в дверях, вся опухшая, с потекшей тушью под глазами. «Эмили, что это за чувство?». «Это любовь».

Сверкающие фонари. Гирлянды. Как Джер с папой украшают наш дом. Как Джер шутит. Как заливается хохотом мама. Как Кристи ставит на стол пакеты с покупками. Как небо озаряют волшебные фонтаны красок. «Теперь ты счастлива?». «Да».

«Сражайся за жизнь, за любовь, за дружбу… и надежду. Ведь если нет надежды, то зачем тогда жить? И я люблю тебя, Эм. Я так сильно тебя люблю». «Ив! А я-то как тебя люблю!».

«Я сделала аборт». «Я так и знала».

«Ты можешь мне объяснить, почему мы лежим здесь, в лесу, на мхе, и смотрим на небо вопреки тому, что уже замерзли и промокли в росе до чертиков?». «Неа. Но знаешь, мне это нравится».

«Вверх! Вверх!» — кричит маленькая девочка с темными волосами. Отец взял её под руки и легонько подбрасывал в воздухе. «Выше!».