– Ты... ты используешь демонов против эльфов?

– Нет, демоны здесь, на оркских землях. Охраняют кое-что.

– Как тебе удается управлять ими без моего ведома?

– Не знаю, - Азар пожал плечами.
– Я всегда ощущаю их присутствие. Они говорят односложно, как дети. Или он... Голос один, монотонный, без эмоций.

– Ты можешь наблюдать за ними?

– Скорее я вижу некоторые картинки, как бы с разных позиций. Вот через твое поле я смотрел будто бы своими глазами.

Особо наглая утка, подплыв к самому берегу, пронзительно крякнула, и я, от неожиданности, едва не свалилась на землю. Азар пустил в птицу слабый огонек, и та дала деру, вереща на все лады. Её товарки и выводок мигом попрятались в тростнике, возбужденно переговариваясь. Огонек долетел до центра пруда и ушел под воду; его зеленоватое сияние ещё некоторое время растекалось по поверхности. Выглядело это поистине фантастично.

– Ты не должен использовать демонов как оружие, - жестко, в приказном тоне, потребовала я.

– Не буду. У нас достаточно солдат и техники, чтобы не рисковать, привлекая к боевым действиям существ сомнительного свойства.

– Азар, почему началась война? Ты знал, что так будет?

– Нет, не знал. План составляли без моего участия.

– Ты вернешься на Прэн, продолжишь обучение?
– я пристально посмотрела на орка.

– Нет, - резко прозвучал ответ.
– Мое место теперь здесь.

"Где же тогда мое", - я потерла ноющую спину. За последние два года в меня стреляли три раза. Отвратительная тенденция.

– Что известно о Кракене?

– Ничего, - орк выпятил челюсть.
– Он очень тщательно скрывается. И даже Алтаннат не знает, кто это. И Зир не знал.

– А... Гранто?

Этот вопрос дался мне с трудом. Язык будто прилип к небу, стоило только вспомнить, на чьей стороне теперь профессор.

– Вряд ли. Пока из него удалось выбить лишь то, что он занимался разработкой некого прибора, позволяющего открывать порталы через Источник.

– "Бета-ключ"... Он что-то говорил... Стой, - я вскочила на ноги.
– Что значит "выбить"? Вы пытаете его?!

Азар исподлобья посмотрел на меня.

– Беседуем, - уклончиво ответил он.

– Вы рехнулись?! Он же... мой наставник!

– В замок он приехал за тобой, Антея.

– Гранто никогда бы не причинил мне вреда!

– Успокойся, - Азар поднялся.
– Тихо.

– Не трогай меня, оркская рожа! Это из-за вас началась война! Ты сам-то знаешь, какого это, видеть, как разумные убивают друг друга ни за что?!
– я попятилась назад, схватилась за поля. Абстракции угрожающе загудели.
– Ты... сукин ты сын! Используешь меня, как и все остальные! Ключ, вашу мать, гиперпроводник, оружие! Я хочу на Прэн, в университет! Мне нельзя быть здесь! Что?! Не трогай меня!

Молния скользнула у правого виска Азара, едва не задев глаз. Орк, с силой сжав мои плечи, процедил сквозь зубы.

– Прекрати орать.

– Ну, давай! Ударь меня, скотина! Я ведь всего лишь человек!

Азар шагнул вперед и толкнул меня в пруд. Не выдержав натиска, я попятилась и по колено ушла в воду.

– Успокойся.

– Я... Ты... Ты не понимаешь, - я дернулась, пытаясь вырваться.
– Это бесполезно. Ха-ха-ха, бессмысленно! Тщетно! Ха-ха-ха!

– Хватит, Антея!
– он тряхнул меня так, что голова откинулась назад. Я продолжала хохотать, как сумасшедшая, всхлипывая и давясь слезами.

– Даже думать сама не могу, ха-ха-ха!

Загудели поля, наполняя всё мое существо ощущением безмятежности, мягкого, уютного спокойствия. Я вздрогнула, вскинула голову, прислушиваясь. Поля пели, и было в их песне и жужжание пчел, и ворчание далекого грома, и звенящая тишина пустоты.

Звуки окружающего мира возвращались постепенно, как по нотам. Теперь я слышала и кряканье уток, и плеск воды, и шорох листвы и тростника. Азар задумчиво смотрел куда-то поверх меня. Его поле едва слышно гудело, взаимодействуя с земной абстракцией.

– Ты..., - я дернула его за воротник куртки, пытаясь привлечь внимание.
– Это сделал ты? Как? Я не чувствовала воздействия.

– Его и не было, - Азар опустил голову, взглянул на меня.
– У нас одно поле.

Я уткнулась ему в плечо, всё ещё ощущая удивительное, неестественное умиротворение.

– Мой отец повредился умом на войне. Наверное, и я тоже...

– Ты не сойдешь с ума. Я не позволю.

***

Мы остановились в небольшом доме, расположенном у границ заповедника. Скорее всего, это была усадьба или что-то вроде летней резиденции, с прилегающим к жилому зданию большим парком, исчерченным песочно-желтыми тропинками. За растительностью никто не следил, и некоторые дорожки заросли непроходимым кустарником, в котором прятались дикие, полосатые кошки, забредавшие сюда с территории заповедника. Пруд, однако, выглядел опрятным и ухоженным, чего нельзя было сказать о самом доме. Массивный, трехэтажный, с четырьмя башнями по углам, издали он напоминал перевернутый табурет с кривыми, облезлыми ножками. Входные двери, перекошенные и разбухшие, не закрывались, вместо стекол в окна были вставлены неровные куски фанеры, потемневшие от сырости. С облупленных стен неопределенного цвета сыпалась штукатурка, обнажая красную кирпичную кладку и серые швы. Внутри дом выглядел немногим лучше - плесень зелеными пятнами расползалась по выцветшим стенам, в комнатах пахло сыростью, а с потолка свисали замотанные изоляционной лентой провода, зато полы на первом этаже покрывали чистые ковры, окна были занавешены плотными шторами, а в гостиной с приходом сумерек зажигали свечи. Юркая гоблинка, следившая за домом приносила огромный, похожий на оленьи рога, подсвечник и водружала его на массивный, деревянный стол, занимавший едва ли не всю комнату. В первый вечер я лишь мельком оглядела заброшенный дом, куда привез меня Азар. Теперь же поняв, что впереди у нас ещё много свободного времени, я решила прогуляться по комнатам.

Азар шел за мной, молчаливый и задумчивый, освещая путь синей молнией, жужжавшей у его правого плеча.

– Кому принадлежит дом?
– спросила я, заходя в очередную пустую комнату. Огонек осветил заколоченное окно, выцветшие стены и затянутую паутиной картину, висевшую слева от двери.

– Здесь доживал свой век дед, - ответил Азар. Он оперся плечом о косяк, а я, осторожно ступая по махровому от пыли полу, приблизилась к картине.

– Что тут?
– я провела рукой по холсту. С паутины посыпались засохшие трупики мух и комаров.
– Фу, гадость какая.