– Значит, ты все же интересовался этим?

Линдейл открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл: делать нечего, ей все же удалось загнать его в ловушку. Любое объяснение теперь будет выглядеть неправдоподобно.

– Нет, "На берегах широкого Потомака" еще ничего...
– пробормотал он неуверенно, прикрыв глаза.

– Я дам тебе почитать, у меня есть стихи, переписанные от руки.

– Я читал, - раздраженно бросил Линдейл, не открывая глаз.

– Но, держу пари, что не это.
– Холодный кусок мокрой простыни успокаивающе коснулся его ноги.
– Послушай:

Из бурлящего океана толпы нежно выплеснулась ко мне одна капля

И шепчет: "Люблю тебя до последнего дня моей жизни.

Долгим путем я прошла, лишь бы взглянуть на тебя и прикоснуться к тебе.

Ибо я не могла умереть , не взглянув на тебя хоть однажды,

Ее голос чуть дрогнул:

– Ибо мне было страшно, что я потеряю тебя."

Он слушал ее голос, прогоняющий прочь все мысли.

Ну вот, мы и повстречались с тобою, мы свиделись, и все хорошо.

Ее рука с прохладной влажной тряпкой на мгновение замерла.

– С миром вернись в океан, дорогая,

Я ведь тоже капля в океане, наши жизни не так уж раздельны,

Посмотри, как крутятся великие воды земли, как все слитно и как совершенно!

Она глубоко вздохнула, будто собираясь с силами, на его ногу капнуло что-то теплое.

– Но по воле непреклонного моря мы оба должны разлучиться,

И пусть оно разлучит нас на время, но оно бессильно разлучить нас навек;

Будь терпелива - и знай: я славлю и сушу, и море, и воздух

Каждый день на закате солнца ради тебя, дорогой.

Женщина замолчала. Внезапно Джон почувствовал на своей щеке ее дыхание, а когда Алиса, думая, что он задремал, наклонилась и осторожно коснулась губами его щеки, Линдейл открыл глаза и поймал ее руку. Их взгляды схлестнулись.

– Не надо, Алиса, - негромко сказал Джон, - зачем себя мучить?

"Да и меня тоже..." - подумал он.

Алиса раздраженно выдернула руку, с яростью затянув новые повязки, схватила таз для умывания, полный розоватой воды, и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Линдейл снова прикрыл глаза и увидел Анабель. Она стояла в дверях и смеялась, озаренная ярким светом, и солнечные зайчики плясали в ее волосах. "Нет, нет..." - Линдейл покачал головой, не желая отпускать видение... Еще раз такое он не переживет. Ничего... Скоро он продаст этот дом, может, даже Алисе, и тогда они будут реже видеть друг друга... И все забудется... Линдейл глубоко вздохнул. Хорошо бы поскорее вернуться домой... Но торопиться нельзя. Ни в коем случае.

* * *

Лошадка всхрапнула, дернув головой вверх, и провалилась по брюхо в холодную глубину сверкающей под робкими лучами солнца перины снега, но, мгновенно нащупав копытами твердую почву, вытянула Моргана на скальный уступ, с которого открывался вид на долину, где расположился поселок Сван-вэлли. Патрулей нигде заметно не было, и Морган удивился такой небрежности. Свою землю и свой дом, по его мнению, жители должны были охранять круглосуточно, а не только ночью... Они собираются только, когда атака начинается, или просто увлеклись построением собственных планов нападения? Морган мгновенно отбросил эту мысль и нахмурился. Да, отсюда можно угнать стадо любого размера совершенно спокойно... Машинально рука Джуннайта натянула повод. Он был тут один, с одной стороны лежал Сван-вэлли, с другой протянулась единственная улочка Иглз-Нест, над которой возвышался безымянный утес рядом с перевалом Рэбит-Иарс, ужасный в своем застывшем многовековом молчании, и Морган внезапно почувствовал, что ему не хочется ехать никуда, кроме как через перевал - прочь от города и его проблем. Он справился с этим: ему заплатили за работу, на которую он напросился сам, и Джуннайт разжал руку, натягивающую повод. Эта тишина и застывшие природные монументы, утонувшие в снежном сиянии, жутко контрастировали с грохотом, быстротой и кровавостью перестрелки... Морган вздрогнул, вспомнив, как Уилберн торопливо заталкивал под тротуар свой тощий, обтянутый желтоватой кожей скелет, совершенно забыв про дорогую шубу, и волна отвращения, прокатившись по всему телу, комком застряла в горле. "Север прекращает обмен военнопленными..." выплыла из тьмы почти забытого и зависла перед его глазами та проклятая газетная строка. "Меня предали... Нас всех предали..." - моментально откликнулась память, пробужденная от многолетней летаргии единственным легким прикосновением... Морган стиснул зубы. Спасать свою шкуру, бросив людей на произвол судьбы... Впервые в мозг гремучей змеей заползла мысль: может, в словах пьяного Мертона, прицепившегося к нему на улице, было больше истины, чем во всех речах Уилберна, да и его собственных размышлениях? Яд сомнения медленно отравлял мозг, разъедая понятия о добре и зле и смешивая их в причудливые сложные картины. Почему собственно он выбрал эту сторону? "Хороший человек может сделать много зла..." Откуда вообще у человека появляются враги, уж не существуют ли они раньше в его голове, понемногу становясь навязчивой потребностью? Не всегда, но в некоторых случаях? Лошадка медленно спускалась вниз, прощупывая скрытый под снегом путь, и так же с трудом пробирался Морган, выискивая в дебрях своей памяти хоть что-то непоколебимое, за что можно было бы уцепиться, как за спасательный пояс, но вместо этого вдруг вспомнил спиленный спуск и зарубки на револьвере Джима. Наемный убийца? В мирном поселении, жители которого которые долго мялись, не решаясь принять его, Моргана, услуги даже для возвращения украденной и жизненно необходимой собственности? Не может быть! Усилием воли Морган вытащил воспоминание о жене Джоунза; снова ясно и отчетливо увидев ее глаза, он уже был не в состоянии думать и обрел утраченное было равновесие. Уилберн - подлец, возможно, он нанимает стрелков, но ведь есть остальные, честные люди, которых Уилберн использует, которые боятся его наконец...

Когда Морган въехал в Сван-вэлли, по его спине вдоль позвоночника пробежал холодок: темные, еле выглядывающие из-под снега дома, больше напоминающие землянки, нежели жилье, где человек обосновался надолго... Люди с хмурыми лицами отворачивались от него, будто от прокаженного. Навстречу внезапно, будто призрак, возникнув из-за какого-то домишки, шел человек: две седельные сумки висят на плече, длинная винтовка за скаткой одеял. Морган глядел на него с любопытством, прекрасно зная, что такое оружие с серебряными насечками на прикладе задаром не раздают, да и на деревьях такое тоже не растет, и именно поэтому решил спросить:

– Эй, парень, Уилберн не появлялся?

Незнакомец остановился и, прищурившись, поглядел на Моргана, сплюнув в снег сквозь зубы.

– А как же! Явился недавно, - он пристально изучал собеседника.
– Только ты, стрелок, осторожней с ним.

Он поправил сумки на плече и снова сплюнул.

– Лично я отсюда сматываюсь. Не нравится мне, когда босс бросает ребят в самом пекле и забивается под тротуар, будто трусливая крыса, пусть даже я и паршивый наемник!

Сосредоточенная злоба ядом сочилась сквозь его голос.