– Не дай бог тоже свалюсь, - совсем по-бабьи охала моя супруга, крепко схватившись за мою ладонь. За своими опасениями она совсем забывала о своей суфражисткой наклонности - беременность потихоньку превращала ее в нормальную женщину, с теми же заботами, с теми же страхами.
– Держи меня крепче, не отпускай.

– Синяки оставлю, - только лишь и оставалось мне отвечать.
– Потом будешь Зинаиде показывать, а она меня за это ругать станет. Все уже, спустились, - сказал я, ослабляя хватку.
– Может мне с тобой поехать?

– Нет, не надо, - сказала Маринка, освобождая руку.
– Меня Зина проводит. Да Петр Алексеич с Серафимом помогут спуститься и забраться. А у тебя на заводе дел полно, сам говорил.

Я с неудовольствием покивал головой. На заводе действительно много работы, утром звонил Евгений Адамович, наш главный химик, говорил, что у него есть для меня какой-то сюрприз. Просил приехать. Я пообещал, но, глядя вот на свою боязливую супругу, все больше склонялся к мысли, что сюрприз может и подождать. Что-то у Маришки действительно какая-то фобия насчет лестниц приключилась. Как бы действительно не навернулась. Упадет, повредит плод - не прощу себе.

– Зина, оставайся-ка ты здесь, - обратился я к своей экономке. - Я сам с женой съезжу.

– А как же..., - открыла было рот Зинаида, но я не дал ей продолжить.

– Я сам справлюсь. Иди.

– Но вы же не знаете куда ехать!

– А ты Петру адрес скажи, - парировал я, пресекая всяческие возражения.

Пришлось Зинаиде послушаться. И пока я подсаживал супругу в открытую повозку, она сбегала в дом, черканула на листочке адресок, а затем передала его Петру, нашему штатному извозчику.

– Вот, Петр Алексеич. Вот сюда вам надо. Найдешь?

– Найду, как не найти, - ответил Петр, засовывая адресок в карман.
– Только ехать будем долго, не растрясти бы.

– Ничего, Петр Алексеич, не растрясешь. Ты аккуратнее давай, да по кочкам нас не вези, - парировала Маринка, устраиваясь на мягком сидении.
– Ну, все, поехали.

– А Серафим как же?

– Так вон же он идет, - воскликнула моя супруга, показывая рукой на спешащего казака.
– Поехали, подберем его.

Через пару минут Озирный заскакивал в нашу скрипучую повозку. Бегло поздоровался со мной, с Петром и запел соловьем перед Маринкой, широко улыбаясь:

– Доброго вам денечка, Марина Степановна. Вы сегодня под этим ясным солнышком выглядите особенно прекрасно. А куда же вы направляетесь, что вам потребовалась моя помощь?

Моя супруга вспыхнула на прозвучавший комплимент, кокетливо пригладила выбившуюся из-под шляпки прядку, и весело стрельнув глазками казачку, ответила:

– И тебе здравствуй Серафимушка. Солнышко сегодня действительно ясное, а едем мы по важному делу.

– Это ж по какому, позвольте узнать?

– К бабке мы едем, Серафимушка. Боязно мне что-то. Как рожать буду, прямо не знаю.

– Ну, родить дело не хитрое, это вам, Марина Степановка, любой мужик скажет, - весело сверкнул зубами Озирный.
– А к бабке вы правильно делаете что едете. Без бабки тут никак. Она и подскажет и заговорит и травки даст, если надо. Эх, Марина Степановна, вам бы в наш хутор, вот там бабка одна у нас есть - все бабы как одна через нее проходят. Всем помогает, всех выхаживает.

– У нас, Серафимушка, и своя бабка имеется, не хуже вашей, - улыбнувшись, парировала Маринка.
– У нее мертвый мужик родит!

– М-да, - хохотнув, протянул казак, - тогда мне к ней, пожалуй, ходить не стоит. А то потом сраму не оберешься и с мужиками не поговоришь. И придется мне в ваши бабьи ряды потом переходить....

Так и болтали они весело всю дорогу, хохмили и шутили. Серафим сам по себе человек легкий и веселый, с ним хорошо проводить время в дороге. Он всегда расскажет байку, историю из жизни или просто смешной анекдотец. И Маринка любила бывать в его обществе, хохотать с ним над разной чепухой. Нет, не подумайте ничего такого, Серафим воспринимался Маринкой просто как подружка с усами, с которой можно было поговорить о вещах, которые обычных женщин не особо интересуют. Например, о том, как рвут больные зубы измученному человеку, или как мужики выясняют отношения из-за женщин, или как правильно выбрать коня для хозяйства или под седло. Маринке это было жуть как интересно, и потому в моем казаке она с радостью нашла себе такого собеседника. А по поводу амурных заигрываний я был спокоен - Серафим не тот человек, который может увести жену своего начальника, да и Маринка себе такого не позволяла.

Ехали мы действительно долго, я даже устал сидеть. Петр вез аккуратно, объезжал колдобины, что образовались по весне на не мощеной дороге, иногда правил коня в сторону, проезжая особо разбитый путь по поросшей невысокой травой обочине. Нас иногда кидало по повозке, мы бились ребрами об ограждение и Серафим поругивал Петра. А я переживал за Маринку.

Вдруг Петр, натянув вожжи, резко остановился. И напряженно, словно встревоженный зверек завертел головой.

– Что случилось, Петр Алексеич, - спросила Маринка, мгновенно забыв об интересной истории, что травил Серафим.