Все согласились с хитроумным предложением Гиллеля, дававшим им возможность опознавать друг друга. В течение нескольких минут была разработана система паролей, обеспечивающая безошибочную идентификацию любого из них. Риммон поинтересовался, не следует ли предупредить Эстель... ну и Симону, разумеется, об опасности?

А уверен ли Сиррах, что ни одна из девиц не является искомым оборотнем? Хамал был настроен решительно. Уверенным он может быть только в отношении самого себя, Мормо-вампира, вервольфа-Нергала, покойницы-лярвы Лили да Виллигута, колдуна-содомита. Все остальные, уж извините, включая и вас, господа, - под подозрением. Эммануэль улыбался. Риммон, вначале замерший с полуоткрытым ртом, вскоре откинулся в кресле и задумался. Морис де Невер уставился в пол и молчал.

– Вампира и вервольфа...
– тихо прошептал Риммон, почесывая переносицу. Его не очень-то изумило это сообщение. Было ясно, что нечто ещё раньше натолкнуло его на подозрения о том же... Сообщение же о Лили и вовсе его не задело. Что-что, а в этом он и сам не сомневался ни минуты. Но вскоре в нём проступило и смутное недоверие.

– Постойте... Но я слышал, все эти вампиры терпеть не могут чеснок...

– Ну, и что?

– А Мормо обожает баранину под чесночным соусом...

Хамал усмехнулся.

– Вампиры - мертвецы, а Мормо жив и наделён прекрасным аппетитом. У него склонности вампира, он может обернуться нетопырём, но никаким чесноком вы его не отпугнёте. Скорее, этим покажите, что его суть вам известна и разозлите. А злить дорогушу-Августа опасно. Натура там глубокая... Не делайте ничего, ведите себя, как обычно.

– Вот пакость...

Хамал неожиданно напрягся.

– Невер?! Вы о чём это?

Морис вздрогнул и потёр лоб рукой. Он задумался об этом ещё у себя в имении, а сейчас слова Хамала просто вдруг осветили такую-то часть его внутренних потаённых знаний, в которых он не отдавал отчёта даже самому себе.

– 'Все развратились и непотребны были...' - еле слышно проговорил он.
– Вы видели пятно на лице Мормо, Хамал?
– Гиллель кивнул.
– Такое же было у Виллигута, на локте. У Хеллы Митгарт оно на шее, где яремная вена. Такое же было на груди Лили, - он брезгливо поморщился.
– В общей бане я видел такое же на плече Нергала, на бедре у Митгарта, у Риммона в районе седьмого ребра. И у вас, Хамал, на запястье, - Гиллель отодвинул манжет и посмотрел на руку.
– И, что удивительно, форма - подковы - у всех одинакова. Или копыта дьяволова, Бог его знает... У себя я такого не видел, но когда избили Эммануэля, на его спине, у правой лопатки я опять увидел такое же пятно. Это натолкнуло меня на мысль...

– Ясно. Вы нашли пятно и у себя? Я, кажется, даже помню, где...

– Угу. Я его там и обнаружил.
– Морис почесал нос, а Хамал усмехнулся.
– Пришлось смотреть в карманное зеркало, стоя нагишом перед трюмо. Да, там оно и оказалось.

– И что это может значить?

– Не знаю, - Невер сегодня явно изумлял Хамала, то и дело останавливавшего на нём взгляд своих внимательных недоумевающих глаз, - но мне кажется, что все мы в той или иной мере... оборотни.

В гостиной повисло гнетущее, тягостное молчание. Первым пришёл в себя Сиррах.

– ... Вздор, Невер! Чтобы девушки, или Ригель, или я? Не умею я ни в кого превращаться!! Вздор это всё.
– Риммон был просто шокирован. Помолчав несколько мгновений, он добавил тише, - в любом случае, если оборотень и есть - он всего только один...- он неожиданно осёкся.

– Эрна?
– Хамал наклонился над Риммоном. Его глаза странно блеснули. Он и сам знал это, но предпочитал не распространяться.
– Почему вы о ней вдруг вспомнили?

Риммон восторженно поглядел на Гиллеля.

– Действительно мысли читает...

– Риммон, умоляю вас, сейчас не до пустяков!

– Ладно-ладно. Я просто вспомнил, что когда мы с Эстель и Симоной обыскивали комнату Лили, вдруг появилась Эрна...

– Ну и что?

– А ничего. Просто, когда Эстель меня позвала, и я понял, что они хотят, я наружную дверь в их гостиную запер. Запер и засов задвинул. Она, что, сквозь стену прошла?
– Хамал и Невер ничуть не удивились сообщению, но Эммануэль недоумённо взглянул на Сирраха, - а Митгарт?
– неожиданно спохватился Риммон.
– Я своими ушами слышал пистолетный выстрел в его комнате на Рождество. Сказал, вешалка упала. Как будто я не отличу звук падения вешалки от выстрела... И мой Рантье, как увидит его или Нергала, захлебывается лаем, аж шерсть искрит на загривке! С чего бы это?

– А... Эстель?
– Хамал не сводил с Сирраха тёмных глаз.

– ...Что... что ... Эстель?
– растерянно прошептал Риммон.

Хамал молча ждал, не сводя глаз с Сирраха. Риммон занервничал.

– Ваша Эстель - принимает чужой облик, не так ли?

– ...Моя... моя Эстель? Вы с ума сошли, Хамал!! Никакой она не оборотень! Ничего подобного, просто баловство! Ну, просто... в полнолуние иногда... полетает на метле. Сущие пустяки это, уверяю вас. Не умеет она принимать чужой облик... Я бы знал.
– Торопливой скороговоркой пробормотал Риммон.