— Стив сказал, что он и Джош напились в хлам в субботу вечером. Он видел, что они на не держащих ногах появились на вечеринке, и Сент-Клер бесился по поводу своего отца.

— Ну, он неправильно расслышал.

— Стив сказал, что Сент-Клер хотел убить своего отца.

— Стив полон дерьма, — прерывает нас Рашми. — И где ты была в субботу, Аманда? Так накачалась, что пришлось положиться на Стива в детальном отчёте?

Но это затыкает Аманду лишь временно. Понятно, что к обеду слух пройдёт по всей школе. Я не знаю точно, кто проболтался — учителя или Стив, или один из его друзей-тупиц вспомнил, что ещё сказал Сент-Клер — но школа гудит. Когда Сент-Клер наконец заходит в кафетерий, то попадает в сцену из плохого подросткового фильма. Разговор резко обрывается. Напитки замирают на полпути к губам.

Сент-Клер останавливается в дверном проёме, оценивает ситуацию и уходит. Мы бросаемся за ним и находим его у школьных дверей во внутренний двор.

— Я не хочу говорить об этом, — произносит он спиной к нам.

— Тогда мы не будем говорить об этом, — отвечает Джош. — Давай где-нибудь поедим.

— Блинчики? — предлагает Мер. Это любимое блюдо Сент-Клера.

— Отличная идея, — поддерживает её Рашми.

— Я умираю с голода, — откликается Джош. — Пошли.

Мы идём, надеясь, что Сент-Клер последует за нами. Он идёт, и мы все стараемся не выдохнуть от облегчения. Мер и Рашми устремляются вперёд, в то время как Джош отступает к Сент-Клеру. Джош болтает о пустяках — о новой ручке, которую он купил для художественного класса, о рэперской песне про потные попки, что продолжает крутить сосед — и это помогает. По крайней мере, Сент-Клер показывает минимальные признаки жизни. Он бормочет что-то в ответ.

Я разрываюсь между группами. Знаю, что вся такая паинька, но как бы я не беспокоилась по поводу Сент-Клера, меня также волнует прогул. Я не хочу проблем. Оглядываюсь на США, и Джош стреляет в меня взглядом, который говорит: «Школа закроет глаза».

Надеюсь, он прав.

Наша любимая блинная в минуте ходьбы, и мой страх прогулять школу исчезает, как только я вижу, как продавец разливает тесто на сковородку. Я заказываю как обычно, тыкая пальцем на картину с банановым блинчиком с «Нутеллой» и говорю «пожалуйста». Мужчина льёт тёплый шоколад с лесным орехом по тонкому блинчику, заворачивает в него банан и посыпает ещё больше «Нутеллы» на верхушку. Как заключительный штрих, он добавляет совочек ванильного мороженого. Настоящая ваниль, с чёрными пятнашками.

Я начинаю стонать от удовольствия, сделав первый укус. Тёплый, клейкий, шоколадный и прекрасный.

— У тебя «Нутелла» на подбородке, — говорит Рашми, указывая вилкой.

— М-м-м, — отвечаю я.

— Хороший вид, — замечает Джош. — Как небольшая эспаньолка.

Опускаю палец в шоколад и подрисовываю усы.

— Лучше?

— Возможно, если только ты строишь из себя Гитлера, — говорит Рашми.

К моему удивлению Сент-Клер фыркает. Я поощрена. Повторно опускаю палец и добавляю на одну сторону завиток.

— Неправильно делаешь, — говорит Джош. — Наклонись.

Он прикладывает палец к краю моего соуса, аккуратно рисует вторую половинку твёрдой рукой художника и затем исправляет мою часть. Я смотрю на отражение в окне ресторана и разглядываю себя с большими вьющимися усами. Ребята смеются и хлопают, а Мер делает фотку.

Мужчины в изящно повязанных шарфиках за соседним столиком смотрят на нас с отвращением, и я делаю вид, что кручу кончики моих нутелловских усов. Ребята хвалят меня, и наконец — наконец! — Сент-Клер дарит мне самую крошечную из малюсеньких улыбок.

Замечательное зрелище.

Вытираю шоколад с лица и улыбаюсь в ответ. Сент-Клер качает головой. Остальные начинают обсуждать странные виды растительности на лице — у Рашми есть дядя, который когда-то сбрил все волосы кроме тех, что росли по краю лица, — и Сент-Клер наклоняется поговорить со мной. Его лицо близко к моему, глаза пусты. Голос скрипит.

— О том вечере…

— Забудь об этом, ничего страшного, — говорю я. — Я всё очистила.

— Что очистила?

Упс.

— Ничего.

— Я что-то сломал?

Он выглядит смущённым.

— Нет! Ты ничего не сломал. Ты просто, как бы, знаешь...

Я имитирую звук.

Сент-Клер качает головой и стонет.

— Прости, Анна. Я знаю, в какой чистоте ты содержишь свою комнату.

Смущённо отвожу взгляд.

— Всё нормально. Правда.

— Я хотя бы дополз до раковины? Или душа?

— Она была на полу. И моих ногах. Совсем немного! — добавляю я, видя испуганное выражение на его лице.

— Меня вырвало на твои ноги?

— Всё нормально! Я сделала бы тоже самое, если бы оказалась в твоей ситуации.

Слова вырываются, прежде чем я успеваю прикусить язык. Я так старалась не упоминать об этом. На его лице отражается боль, но он переходит к другой теме с той же мукой.

— Я... — Сент-Клер смотрит на остальных, проверяя, что они всё ещё отвлечены разговором о волосах на лице. Они отвлечены. Он подвигает стул ещё ближе и понижает голос: — Я говорил тебе что-нибудь особенное? Тем вечером?

М-м-м.