— Джош? Нет. Ну, возможно. Я не знаю. Нет.

Качаю головой. Очередь продвигается на дюйм. Мы вскоре увидим витрину. Я уже различаю золотистое яблоко тарт татен [33] . Край глянцевого шоколадно-малинового гато.

Сначала местная еда казалась слишком искушённой для моих вкусов, но три месяца во Франции, и я понимаю, почему французы славятся своей кухней. Едой здесь наслаждаются. Обед в ресторане измеряется часами, а не минутами. Так не похоже на Америку. Парижане ходят на рынки каждый день за свежими фруктами и овощами и часто посещают специализированные магазины сыров, рыбы, мяса, домашней птицы и вин. И кондитерские.

Больше всего я люблю кондитерские.

— Просто, кажется, Джош говорит ему, что это нормально забить на школу, — давит Мер. — Я чувствую себя плохим полицейским. «Вставай. Пора в школу. Делай домашнюю работу». Понимаешь? А Джош просто: «Фиг с ним, дружище. Забудь».

— Да, но я не думаю, что он говорит Сент-Клеру забить на школу. Он просто понимает, что Сент-Клеру сейчас не до этого.

Но мне немного неприятно. Хотелось бы, чтобы Джош оказывал поддержку более ободрительным способом.

Мер хочет заспорить, но я её перебиваю:

— Как футбол?

— Футбол, — сладко произносит она, и её лицо начинает светиться.

Мередит присоединилась к местной девчачьей команде в прошлом месяце и тренируется почти каждый день. Она грузит меня своими последними приключениями на футбольных тренировках, пока мы доходим до витрины. Она мерцает аккуратными рядами квадратных тартов с цукатами; бисквитов, раздувающихся от расплавленного шоколада; карамельных эклеров, напоминающих пуанты; и красными фруктовыми пирогами с дикой земляникой, украшенной рассыпчатым сахаром.

И ещё макарон.

Ряд за рядом макарон всех цветов и вкусов. Изумрудно-зелёные, розово-красные и солнечно-жёлтые. Пока Мер мучается с выбором, я беру шесть.

Розовый. Черносмородиновый. Оранжевый. Инжирный. Фисташковый. Фиолетовый.

Но затем я замечаю пралине с корицей и лесным орехом, и хочу умереть на месте. Сползти по прилавку, запустить пальцы в их тонкие корочки и облизать ароматную начинку, пока больше не смогу дышать. Я так сильно отвлечена, что только через минуту понимаю, что со мной говорят.

— Ась?

Поворачиваюсь и вижу солидного джентльмена с таксой. Он улыбается и указывает на мою полосатую коробку. Мужчина выглядит знакомым. Клянусь, что видела его прежде. Он говорит на дружелюбном, беглом французском.

— Эм. — Я слабо развожу руками и пожимаю плечами. — Же не парль па...

Я не говорю...

Он говорит медленнее, но я всё равно не понимаю.

— Мер? SOS? Мер?

Она приходит на помощь.

Они болтают в течение минуты. Глаза мужчины сияют, пока Мер не произносит фразу, от которой незнакомец ахает.

— Се не па посибл!

Мне не нужно знать язык, чтобы понять фразу «О, нет!», когда я её слышу. Незнакомец смотрит на меня с сожалением, и затем они говорят друг другу «до свидания». Я тоже неуверенно прощаюсь. Мы с Мер расплачиваемся за свои сладости — она выбрала мильфей, слоёное тесто с заварным кремом, — и выводит меня из магазина.

— Кто это был? Чего он хотел? О чём вы говорили?

— Ты его не узнала? — удивляется она. — Этот мужчина заправляет театром на ру дез Эколь, маленький такой, с красно-белыми огнями. Он всегда выгуливает Пуса перед нашим общежитием.

Мы идём на стаю голубей. Кажется, птиц не волнует, что мы можем на них наступить. Они квохчут, бьют крыльями и толкаются в воздухе.

— Пуса?

— Таксу.

В голове загорается лампочка. Конечно, я их видела.

— Но что он хотел?

— Он поинтересовался, отчего давненько не видел твоего парня. Сент-Клера, — добавляет она, увидев моё растерянное лицо. Её голос горек. — Видимо, вы ходили на пару фильмов вместе?

— Мы смотрели там ретроспективу спагетти-вестернов [34] в прошлом месяце.

Я сбита с толку. Он решил, что мы с Сент-Клером встречаемся?

Мер притихает. Ревнует. Но у неё нет причин для ревности. Между Сент-Клером и мной ничего — ничегошеньки — не происходит. И я этим довольна, клянусь. Я слишком волнуюсь по поводу Сент-Клера, чтобы думать о нём в другом свете. Сейчас он нуждается в знакомом, а Элли — знакома.

Я тоже думала о знакомом. Я снова скучаю по Тофу. Скучаю по его зелёным глазам, по тем поздним вечерам в кинотеатре, когда он так сильно меня рассмешил, что я расплакалась. Бридж говорит, что он спрашивает обо мне, но я не говорила с ним последнее время, потому что их группа очень занята. У «Ужасов по дешёвке» всё хорошо. Они наконец назначили первый концерт. Как раз перед Рождеством, и я, Анна Олифант, буду присутствовать.