Они выпили чаю на склоне холма, откуда им была видна непрерывная вереница машин, возвращавшихся с уик-энда. Они имели вид маленьких игрушек, и это зрелище лишь усиливало ощущение полного одиночества.

– Ты счастлив? – внезапно спросила Клер.

– Да, я провел замечательный день. Хочешь, пойдем в кино, когда вернемся, или пообедаем?

– Нет, все, что нам нужно, у нас есть дома.

– Хорошо. Но нам необязательно возвращаться сейчас же.

– Нет… Я хочу остаться у тебя, Гарри…

Альф Муни не поверил своим ушам, когда Гарри сказал ему, что он передумал и, если Муни не возражает, готов стать его компаньоном. В те несколько дней, которые Гарри не работал, дела шли настолько плохо, что Муни уже подумывал, останутся ли у него деньги, чтобы выдать зарплату служащим в следующую пятницу. Он убедился, что дело держится только на Гарри, а два других фотографа не стоят ничего. И вот в тот момент, когда он решил прикрыть дело, Гарри предложил свое участие. Муни едва не пустился в пляс, но удовлетворился тем, что поднялся и пожал Гарри руку.

– Старина, будем на «ты», – предложил он растроганно. – Я бы угостил тебя сигарой, будь она у меня.

Если бы Муни был менее возбужден, он бы заметил в Гарри явную перемену. Тот казался теперь более твердым, уверенным, и взгляд его коричневых глаз сделался решителен.

– Не обольщайтесь, мистер Муни, может быть, вы не согласитесь на мои условия.

– Обольщаться? Ты видел, чтобы я обольщался? Но это лучшая новость, которую я слышал за последнюю неделю.

Муни вытер лицо носовым платком, потом подозрительно посмотрел на Гарри.

– Твои условия? Какие условия?

– Я много думал о том, что вы мне говорили. Если вы позволите мне организовать дело по моему усмотрению, я вложу сто фунтов, но ни пенни больше.

Муни настолько были нужны деньги, что он принял бы и половину этой суммы. Но, чтобы не повредить своей репутации, он решил немного поторговаться.

– Сто фунтов? Это же мало, малыш. Если ты хочешь хорошо заработать, нужно вложить больше. Давай сто пятьдесят, и вперед. Только аппараты нам будут стоить шестьдесят фунтов, да всю эту технику еще нужно найти.

– Аппараты нам не будут стоит ничего. Воспользуемся «лейкой», которая у нас еще, слава Богу, есть. Все, что нужно, это хороший увеличитель и несколько осветителей. Я знаю, где можно найти увеличитель за тридцать фунтов, а осветители нам обойдутся в двадцать фунтов. Еще за двадцать мы превратим этот кабинет в хорошую студию. И еще останется тридцать фунтов на покупку высококачественной бумаги, рамок и прочих мелочей.

Муни тяжело сел с таким видом, будто он только что обнаружил змею в своей постели.

– Это все расчеты, малыш.

Он сдвинул шляпу назад и энергично почесал голову.

– Значит, в моем кабинете ты собираешься устроить свою студию?

Гарри провел бессонную ночь в спорах с Роном, который не советовал вкладывать деньги в дело Муни. И только благодаря тому, что он все время думал о Клер, Гарри удалось убедить Рона.

– А где же ее еще можно сделать? – спросил он у Муни. – Дорис нужна комната для лаборатории, первая комната будет служить приемной, так что остается только ваш кабинет.

– А я? Я буду на улице?

– Я думаю, вы устроитесь в приемной. Будете получать деньги у клиентов и вести счета.

– Но, черт побери, это же работа Дорис.

– У нее будет чем заниматься. Мы не так богаты, чтобы содержать статистов, мистер Муни.

– Ты меня считаешь статистом? – пробурчал тот.

Гарри улыбнулся.

– Я просто сказал, что каждый должен вносить свой вклад в общее дело.

– Это все? Может, прежде чем ты начнешь командовать, покажешь мне деньги? Пока еще ты не стал моим компаньоном.

– Я куплю материал и уплачу за установку, – спокойно сказал Гарри. – Вам незачем смотреть на мои деньги. Просто будете следить за изменениями, которые произведут мои деньги. И хватит об этом. Уверен, все будет хорошо.

Муни открыл рот, потом закрыл его и не проронил ни слова. Он понял, что загнан в угол.

– Но, Гарри, нам же нужно хоть немного оборотных средств, – жалобно сказал он. – Мне нечем в пятницу платить зарплату.

– Я это урегулирую. Доходы, думаю, будем делить пополам. Кроме того, вы будете мне давать пять процентов за капитал.