Эту идиллическую сцену испортил Мак, не вовремя появившийся в дверях. Он стоял и с улыбкой смотрел на нас.

– Боже мой, неужели вам больше нечем заниматься, кроме как объятиями?

– Это лучший способ убить время. – Я освободился от объятий Веды и встал. – Копы уехали?

– Да. Я запутал их, сказав, что ты умчался на побережье. Можешь без промедления ехать в Сан-Франциско. Там тебя поджидает корабль. Люди О'Ридена не помешают тебе пройти заставы. Я заплатил этой скотине, так что он сделает все так, как я захочу.

– Я уеду завтра ночью, Мак.

– Сегодня ночью. Сегодня! – повторил Кейзи.

– Я уеду завтра ночью, и со мной уедет она.

Он пригладил волосы.

– Сегодня или никогда. То, что я для тебя сделал, было нелегкой работой, но это было сделано только на сегодня, – сказал он с отчаянием. – Я готов ради тебя на все, но ты сгоришь, как мотылек на огне. Ты обязан уехать сегодня же ночью.

– Я еще могу получить двадцать шесть грандов. Это моя военная добыча. Но получить их я могу только завтра.

– Двадцать шесть грандов? – изумился Мак.

– Вот именно.

– Ну что же, это меняет дело. Придется поломать голову, как лучше помочь тебе. – Он с тревогой взглянул на меня. – Но это означает для тебя новые неприятности. И для меня тоже.

– Может быть, да, а может, и нет. Ничего нельзя предполагать заранее. Но такие деньги стоят неприятностей.

– Я подумаю, что можно сделать, – повторил он.

– Мне нужно позвонить, – я улыбнулся Веде. – Подожди меня здесь, я скоро вернусь. Постарайся устроить это ложе поудобнее. Этой ночью нам нужно хорошенько выспаться.

Мак смотрел на меня ухмыляясь, когда я шел к двери.

К телефону подошел не Бойд, но, после некоторого ожидания, его голос зарокотал мне в ухо.

– У меня есть кое-что для вас, Доминик. Вы знаете, Бретту он больше не нужен. Если вы хотите его получить, привезите завтра утром в коробку Кейзи в Санта-Медине двадцать шесть грандов. И не пытайтесь выкинуть какой-нибудь трюк, иначе никогда в жизни не увидите эту игрушку. Двадцать шесть тысяч, и он ваш. Устраивает?

– Ты прикончил его! – заорал он. – Со мной такие штучки не пройдут! Тебе не удрать от копов, Джексон, хотя ты и умник!

– Ты так думаешь? – с презрением спросил я.

Некоторое время он колебался, потом ответил «да» голосом, которым можно было рубить дрова.

Я положил трубку и возвратился к Веде…

Если бы я послушался совета Кейзи и уехал из Санта-Медины этой ночью, мы могли бы еще попасть в Майами. Но ждать сутки, чтобы получить двадцать шесть тысяч, опрометчиво названных мной военной добычей, значило упустить такую возможность. Если бы мы отправились сейчас, О'Риден еще мог бы нам помочь. Но задержка связывала ему руки. За эти прошедшие часы на меня была организована настоящая облава. Отряды криминальной полиции и штата Лос-Анджелес были присланы на помощь О'Ридену. Политики подняли вой, их поддержали газеты, и эхо их воплей разнеслось далеко, как удары грома. Раз уж подвернулся случай избавиться от О'Ридена, все набросились на него, как голодный на дармовой обед. Они требовали немедленных действий или его отставки. Правление нефтяной компании, принадлежащей Бретту, добавило масла в огонь, пообещав десять грандов премии тому, что укажет место, где скрывается убийца. Весь день радиовещательные компании то и дело прерывали свои передачи, чтобы сообщить приметы убийцы, то есть мои приметы. Полиция методично обшаривала все злачные места, в надежде найти меня там. За эти сутки возбуждение в штате достигло крайней точки. Так началась, как окрестили ее газеты, охота века.

Доминик Бойд сдержал слово и приехал за кинжалом. Я его не видел, все переговоры вел Кейзи.

Он рассказал мне, что Бойд отдал деньги без звука, но, уходя, выразил надежду, что полиция все же меня поймает. Ярость и злоба в его голосе заставили Кейзи вздрогнуть. Таким образом я все же получил свои деньги, но при теперешнем положении вещей это не доставило мне особой радости.

Весь день мы провели с Ведой в тайнике, слушая радио. Это было увлекательное занятие. Без конца говорили обо мне, как о кровожадном маньяке и убийце. Мне не хотелось, чтобы Веда видела мое состояние. Когда передавали специальный выпуск, призывающий матерей не оставлять детей на улице, а на ночь тщательно запирать окна и двери, я старался не встречаться с ней взглядом. С каждым часом истерия разгоралась все больше и больше, и я начинал приходить к убеждению, что до Майами нам не добраться. Слишком большое расстояние, слишком большой риск. Если верить радио, все дороги из Санта-Медины и Сан-Луи-бич перекрыты, и армия детективов-любителей ищет меня повсюду в надежде получить премию. Я уже начал раздумывать, не заработать ли мне десять грандов, сообщив полиции о своем местонахождении, но здравый смысл победил.

Когда мы глотали приготовленную Ведой еду, вошел Кейзи. В его глазах застыло мрачное выражение, а губы были сжаты так, что казались одной линией.

– Как дела, Мак? – спросил я, хотя мне и не понравилось выражение его лица. Я знал истинное положение вещей, но мне все же казалось, что я слишком поддался истерии и все вижу в черном свете.

– О том, чтобы добраться до Майами, не может быть и речи, – сказал он, садясь. – Нужно смотреть фактам в лицо, Флойд. Это самый хитрый трюк, проделанный когда-либо человеком. Тот, кто убил Бретта, мог с таким же успехом прихлопнуть и президента США. Это прожженный тип.

– Да, – согласился я, отодвигая тарелку. Любая еда застревала у меня в горле. – Какой-то идиот на радио только что заявил, что меня необходимо пристрелить, как бешеную собаку.

– Они увеличили премию до тридцати тысяч, – сказал Мак серьезным голосом. – Знаешь, Флойд, тебе пора сматывать удочки. Слишком многие видели тебя здесь. Швейцар, Джо, Лу, да и другие ребята. Они знают, что ты прячешься здесь, в доме. За Джо и Лу я ручаюсь. С остальными дела обстоят похуже. А тридцать тысяч долларов – серьезные деньги.