Теперь снова заговорила Юлия:

— Вы могли бы, разумеется, за определенную плату, отвезти туда кое-кого?

Мужчина, казалось, задумался.

— Пожалуйста! — Эрика, не отрываясь, смотрела на него своими невинными, как у лани, глазами.

Капитан наморщил лоб:

— Ну, ладно. Но это будет недешево, ведь для меня существует определенный риск. Вы понимаете, что я имею в виду? И нужно будет соблюдать определенные правила на судне… и прежде всего там, на месте.

Лицо Юлии прояснилось.

— Это не проблема! — воскликнула она и решительно подтолкнула Эрику. — Когда вы отчаливаете?

— Я отчаливаю через три дня, рано утром. Было бы неплохо, если бы вы, — капитан бросил на Эрику пристальный взгляд, — взошли на корабль еще затемно. Все остальное мы решим потом.

Хотя Клара недоверчиво посмотрела на Эрику, когда та с легкой дрожью в голосе заявила, что ей нужно на несколько дней поехать на плантацию, на которой она раньше работала, однако сказала только: «Конечно, я присмотрю за детьми».

Райнер закапризничал: ему совсем не понравилось, что мать отправится в путь без него.

— Через несколько дней я вернусь, Райнер, — заверила его Эрика.

На самом деле они с Юлией даже забыли спросить у капитана, как долго продлится плавание.

Однако дольше, чем неделю, она, конечно, отсутствовать не будет. Чтобы не вызвать подозрений у Клары из-за своего ночного путешествия, последние часы перед отплытием Эрика провела у Юлии. О сне можно было забыть.

Женщины молча сидели друг напротив друга. Юлия думала о Жане. Если бы только ей в голову пришла хоть какая-то идея о том, как найти его!

Эрика тихонько вздыхала. Юлия догадывалась, что на самом деле ее подруга очень боялась встречи с мужем. В конце концов, у него ведь имелись причины, по которым он более трех лет не давал о себе знать. А возможность для этого у него была — по крайней мере, он мог бы послать в миссию письмо. Юлия подозревала, что Эрику не ждет ничего хорошего. Но она также знала, что Эрика должна наконец получить ответы на свои вопросы. Она чувствовала, что происходит в душе у ее подруги.

На исходе ночи они отправились в порт. Юлия приказала старому рабу Хедаму сопровождать их. В это время наемные кареты не ездили, а двум белым женщинам было слишком опасно ходить ночью по улицам. И пусть даже Хедам не очень подходил на роль защитника, они могли положиться на его молчание. Юлия впервые по-настоящему обрадовалась тому, что рабам запрещено задавать вопросы.

Хедам преданно следовал за женщинами по темным улицам до самого корабля, пришвартованного в дальнем конце причала. Маленькая лампа, болтавшаяся на палубе, освещала деревянный трап, ведущий на борт.

— Вот! — Юлия сунула в руку Эрике маленький кошелек с монетами. — На дорогу и на все, что может тебе понадобиться!

Эрика нерешительно смотрела на этот дар. Юлия знала, что ее подруге было тяжело брать у нее деньги.

— Все в порядке. Поезжай и найди своего мужа! — сказала она и, пока Эрика не успела ничего возразить, потащила ее по трапу на палубу корабля.

Из деревянной надстройки, которая, вероятно, служила укрытием, появилась фигура капитана.

— Идите сюда! — Он жестом подозвал Эрику к себе, а ее спутнице лишь коротко кивнул.

Юлия торопливо сошла с корабля. Теперь все, что могло произойти с Эрикой, было в руках Божьих. Юлия лишь надеялась на то, что Бог наконец-то протянет свою спасительную руку своей верной дочери. Было понятно, что Эрика рассказала Юлии лишь небольшую часть того, что она пережила в Суринаме. Юлия подозревала, что у ее подруги были веские причины умолчать об остальном. Она задумчиво зашагала в душной июльской ночи обратно к городскому дому.

Кири изо всех сил старалась, чтобы маленький Генри не почувствовал отсутствия своей матери. Однако, поскольку мальчик и без того воспринимал ее, как достойную замену, и был слишком мал, чтобы задавать соответствующие вопросы или даже понять то, что происходило, тревога Кири почти не имела под собой оснований. Но она чувствовала себя очень плохо в доме плантатора. Близость масры Питера, когда тот находился здесь, а не на полях или в своей лаборатории, была ей неприятна. Правда, он оставил ее в покое, с тех пор как миси Джульетта сообщила ему о беременности Кири, но все равно девушка ужасно боялась, что он передумает.

Со времени отъезда своей миси она ночевала в детской комнате Генри, затем с утра занималась им в господском доме, а при малейшей возможности забирала его с собой в поселок рабов.

Правда, миси Мартина несколько раз выражала опасения по этому поводу, но Амру объяснила ей, что Генри великолепно чувствует себя на руках у Кири. Да и масра Питер, казалось, был не в восторге, когда Кири и Генри много общались с миси Мартиной и маленьким масрой Мартином.

Масре Питеру ребенок Юлии был нужен только как заложник. Это Кири поняла из многочисленных споров, которые возникали между ее хозяйкой и масрой Питером перед отъездом миси Джульетты.