Тут мне всё ясно стало. Выходит, пока я с Пашкой эти самые мослы грыз, тётя Феня борщ варила. Она же не знала, что Павел Васильевич это мне поручил. Вот мы вдвоём борщ и посолили.

А ребятам что, они знают, что я сегодня шеф-повар, ну и давай за пересол благодарить по спине.

С третьим блюдом тоже чепуха вышла. Ребята на кухне так клубнику почистили, что её только на три младших отряда хватило.

Павел Васильевич положение исправил. Он срочно из кладовой яблок выписал. И по две штуки тем дал, кому клубники не хватило.

После обеда время быстро к вечеру катится. В играх и массовках принимали участие все «пионеры» нулевого отряда, а на лагерном стадионе состоялась футбольная встреча: нулевой отряд с десятым играл — с самыми маленькими. Ну и смеху было.

На всех участках всё благополучно прошло. В палатках и домиках чистота была образцовая, на территорию ни один родитель не проник, и все ребята проявили себя как отличные вожатые, педагоги и хозяйственники. Вот только со мной эта неприятность случилась. Хотел мне за это Коля Шибуков, как начальник лагеря, на вечерней линейке выговор закатить, но слово попросил Павел Васильевич и сказал, что Владимир Говорков не виноват, что вся вина на него одного ложится.

К торжественному спуску флага вызвали пионера нулевого отряда Ваню Ухова, то есть Абрама Соломоновича. Это всех удивило, потому что настоящего Ухова не за что было к мачте вызывать. Оказывается, Абрам Соломонович не смог долго бузить. Он по натуре человек спокойный и вежливый, без дела сидеть не мог, поэтому за время мёртвого часа сочинил новую походную песню для нашего лагеря. И слова, и музыку сам написал. За это его и вызвали к спуску флага. Нулевой отряд, уходя с линейки, пел эту песню. Там в припеве такие слова были:

Цвети, как весной,

Наш лагерь «Лесной»…

Ребятам очень понравилась новая песня, и вообще все остались днём самоуправления довольны. Даже я.

У нас в пионерском лагере на хозяйственном дворе работал конь. Не очень старый, но очень тощий: все кости сосчитать можно. Этого коня нам подшефный колхоз на лето одолжил, потому что для тяжёлых работ он уже не годился. А в лагере на нём всякую лёгкую поклажу возили: постельное бельё, матрацы, койки, продукты и другую мелочь.

Заведовал конём комендант лагеря — дедушка Василий: он и ездил на нём, и кормил его. Звали коня Росинантом. Кто и когда ему такое прозвище дал — неизвестно, только он на него охотно откликался. Крикнешь несколько раз: «Росинант! Росинант!…»-покажешь ему хлебную корочку, и он сразу подойдёт… Я книгу про Дон-Кихота читал и знаю, что доблестный рыцарь ездил в походы на своём коне Росинанте, а его оруженосец Санчо Панса — на осле, таком же толстом, как он сам…

Городские ребята часто бегали на хозяйственный двор, чтобы посмотреть на Росинанта, подарить ему хлебную горбушку или пару морковок. В городе теперь редко лошадь увидишь, их автомобили вытеснили.

Прибежал я как-то с Пашкой Снегирёвым на хозяйственный двор, чтобы покормить Росинанта с руки сахаром. Я уж и не помню, где Пашка пять кусков сахара раздобыл. Прибежали. Смотрим, стоит Росинант, запряжённый в телегу, голову опустил, а дедушки Василия нету. Кладовщик бегает вокруг, хлопает себя руками по бёдрам и кричит:

— Вот чехарда! Вот чехарда! Василий заболел, некому в колхоз за картошкой ехать! У меня сейчас выдача продуктов, а на обед картошки нету… Беда, беда!…

Мы с Пашкой переглянулись и сказали кладовщику:

— Разрешите, мы поедем. Мы в колхоз каждую неделю ходим, дорогу знаем.

— Э-э-э, дорогу-то он и сам, без вас, знает,- сказал кладовщик и хлопнул Росинанта по костлявому крупу.- А вот вас-то кто из лагеря отпустит?

Тут как раз подошла наша старшая вожатая Рая. Мы ей всё подробно объяснили и сказали, что будем нести полную ответственность и за коня, и за картошку.

— Нужно ехать,- сказала Рая.- Без картошки оставаться нельзя. Только кто её вам в колхозе даст?

— Дадут, им дадут,- сказал кладовщик.- Я уже всё оформил, только получить осталось. Им и погрузят, не беспокойтесь…

— А я не за них беспокоюсь,- сказала Рая.- Они никуда не денутся. А вот сумеют ли с конём справиться? Успеют ли вернуться, чтобы картошка к обеду поспела?

Тут уж мы наперебой начали старшую вожатую уговаривать: «Справимся, не маленькие, только бы нам позволили…»

— Ладно, езжайте, но никуда с дороги не сворачивайте. Если за час картошки не привезёте — все без обеда останутся. Поняли?

Мы страшно обрадовались. Пашка спрятал сахар в карман и говорит:

— Пусть на потом будет, будем в дороге коня поощрять, чтоб лучше нас слушался.