– Настаиваю?! Да я требую, чтобы ты вел себя прилично! Я устал, что мне все кому не лень пеняют на твое поведение! О твоих выходках только и говорят столичные сплетники! Недавно духовник его величества епископ Тумбони говорил мне, как он в королевской часовне, прямо перед тем как туда должен был прийти на моленье сам король, застал тебя с этой развратной девицей, где вы занимались…

– Не смейте называть Вивьен развратной! – взвился Кларенс, не выдержав.

– Так вы занимались не чем иным, как развратом! – еще сильнее напустился на него герцог. – А сегодня Хольгрим посмел озаботиться вопросом твоего умственного здоровья и позволил себе заметить, что ты ведешь себя неподобающе! Да мне уже перестали докладывать, что ты вытворяешь, дабы не расстраивать!..

– Кто посмел озаботиться?! – как-то нехорошо спросил Кларенс. – Хольгрим?! Эта старая жирная свинья, которая тянет руки к моей…

– О-о-о! Я так и знал! Советник торгашей все же залез к ней под юбку! То-то он так желал спровадить тебя в деревню! Но хоть в одном он прав!

– Я раздавлю Хольгрима, как навозного жука! – рычал Кларенс. Лицо его приобрело дурную красноту, а жилы на шее вздулись.

Зато его дядя неожиданно успокоился. Он окончательно понял, что главный советник его величества по торговым делам всего лишь хотел заполучить эту девицу к себе в любовницы и таким неловким способом пытался устранить соперника. Впрочем, все бы ничего, если б не это злополучное письмо, которое он по-прежнему сжимал в руке.

– Никого ты не раздавишь, – холодно ответил герцог и, проковыляв к креслу, тяжело опустился в него.

– Еще посмотрим! – продолжил угрожать маркиз.

Теперь он походил на разъяренного тигра в клетке, который мечтал вырваться на свободу, но его сдерживали прутья – его дядя. И с ним ему, увы, еще приходилось считаться.

– Посмотрим… – уже несколько неувереннее повторил Кларенс.

– Ничего ты смотреть не будешь, – спокойно возразил тот. – Ты немедленно начинаешь собирать вещи и завтра же с утра отправляешься за своей супругой. Можешь в ногах у нее валяться, как угодно прощения просить, но чтобы к началу августа ты доставил ее в столицу. А после, как я и хотел, вы отправитесь в свадебное путешествие к морю, в Валиаццу, а потом оттуда в предгорья Соусенда, в эту глушь, где проведете не менее полугода.

По мере того как дядя высказывал свои требования, к маркизу вновь возвращалась уверенность.

– А больше вы ничего не хотите?! – с издевкой поинтересовался он.

– Еще я хочу, чтобы к тому моменту твоя супруга забеременела!.. Если тебе это вообще удастся…

– Вам надо, вот вы и старайтесь! Я надеюсь, что к сегодняшнему дню она уже начала чахнуть и мне осталось ждать немного. Так что с полутрупами возиться я не намерен, дорогой мой дядюшка!

– Ах, ты не намерен?!

Несмотря на жару, царившую на улице, в гостиной, казалось, даже стало прохладней от стужи, прозвучавшей в голосе герцога. Кларенс вздрогнул в преддверии нехороших вестей.

– Тогда я отдаю тебя на растерзание всем дедовым кредиторам, раз ты теперь у нас ПОЛНОПРАВНЫЙ маркиз Мейнмор, а также назначаю расследование по пропаже части векселей и залоговых бумаг из всем известного негосударственного трастового фонда. А еще я лишаю тебя прав проживания в моем особняке, и с завтрашнего дня ты можешь ночевать хоть под забором. С утра я приостановлю выплату по содержанию подаренных мною же конюшен, конфискую всех жеребцов, поскольку они были куплены на мои деньги и на документах стоит мое имя, как лица, оплатившего их. Отберу у тебя два ландо и экипаж. И не рассчитывай на материны драгоценности. Зная тебя, одну часть она положила в сейф в банк на мое имя, а другую отдала на хранение мне, и они являются залоговым капиталом – то есть стоят столько, сколько ты мне должен.

– Если вы начнете расследование, то погубите и свою репутацию, – уже совсем неуверенно попытался возразить Кларенс.

Перспектива, нарисованная ему герцогом, откровенно говоря, пугала. Он не ожидал, что настолько много задолжал.

– Ты мне ее уже погубил, – мрачно заметил Коненталь и швырнул в племянника смятый листок. – Так что поздно опасаться…

Кларенс никак не отреагировал на бумажку, упавшую у его ног.

– А что я получу, если все же уеду из столицы?

Сейчас его интересовала только выгода. В том положении, в котором он оказался, оставалось лишь торговаться, то есть продать себя подороже.

– Я оставлю все в прежнем состоянии, сохраню все подарки и заплачу часть дедовых долгов.

– Все долги!

– Часть, – отрезал герцог.

– Какую? – быстро поинтересовался маркиз.

– Треть – вполне немалая сумма от суммы всего долга. Ты должен быть и за это благодарен.

Кларенс задумался. Ему ужасно не хотелось уезжать из столицы, равно как и тащить сюда эту пришлую особу, которую он использовал, чтобы получить наследство. Да ему и видеть-то ее постную физиономию не хотелось, не то что заделывать ребенка! Хотя в тот раз на балу она показалась ему ничего, вполне сносной, хоть и тощей, в отличие от привычных красоток. А тяжелая жизнь в усадьбе, наверное, превратила ее в совершеннейшее пугало.

Ах, как все хорошо он продумал! И теперь дядя требует!.. Черт бы его побрал с долгами! Вот сдох бы он и его разлюбезный сынуля, от взгляда которого порой мороз по коже продирает, и тогда бы все деньги достались ему… А может, стоит над этим подумать?..

– Не слышу ответа, Кларенс?! Что ты решил? – вырвал его из раздумий вопрос дяди, заданный ледяным тоном.

– Хорошо. Я поеду за ней завтра же.

– Вот и отлично! – немного повеселел герцог. – Сейчас я оставлю все по-прежнему, а когда родится твой первенец – уплачу треть долга.