– Этот разговор назревал давно, Эдгар прав, – добавил Арман. В его голосе слышалась та же метель, которая словно оставила след в цвете его волос. – С начала зимы ты ведешь себя самым непонятным, я бы даже сказал, странным образом. Если ранее ты оправдывал все свои выходки тиранией дяди и невозможностью найти себе спутницу жизни – мы верили. И даже помогли тебе. Но теперь… Это ни в какие ворота не лезет, Кларенс!

– Твои отвратительные дебоши! Непонятные загулы с Вивьен! – продолжил за друга Эдгар. – И пусть она сестра Фрэнсиса – супруга ее высочества, однако это не дает ей никаких прав. Еще немного, и ее вышлют из страны. Так отчего ты тянешься за ней? Ты же говорил, что твоя любовь к ней уже в прошлом, и даже собирался устраивать свою жизнь?! А что в итоге? У тебя великолепная жена, вдобавок «назначенная судьбой»! Не каждому такое счастье дается. Но ты, вопреки разуму, продолжаешь вытворять черт-те что!

– Моя жена – это не ваше дело, – попытался вяло отрезать Кларенс.

– Не наше, – согласился Арман. – Но жениться, чтобы сразу же пуститься в загул?.. Нет, конечно же, такие случаи часто встречаются, если брак по расчету или жена дурна собой. Но здесь?! Ты же сам уверял нас, что Аннель тебе нравится и ты счастлив, что встретил ее…

– Меня совсем не волнуют твои отношения с супругой, – перебил друга Эдгар. – Меня возмущает то, как ты сегодня посмел ответить моей жене. Ты слышишь – МОЕЙ! Твоя репутация начинает бросать тень на нас – твоих друзей. Многие скоро начнут считать, что мы с тобой одного поля ягоды. А я никогда не опозорю славное имя графов л’Оверколь.

В экипаже воцарилось короткое молчание, во время которого Эдгар смотрел в окно. На скулах его играли желваки, словно он принимал нелегкое решение. Арман невидяще уставился в противоположную стену. Только бегающий взгляд Кларенса, который то останавливался на лицах друзей, то перескакивал куда угодно, лишь бы не видеть их, выдавал, что на короткое время в нем проснулась совесть.

– Несмотря на давнюю дружбу меж нами и нашими фамилиями, – тяжело роняя слова, начал Эдгар, – несмотря на то безмерное уважение, которое я испытываю к твоей матушке и дяде – герцогу Коненталю, тебе – маркизу Мейнмору – я отказываю от своего дома. – Грозная фраза прозвучала и, казалось, повисла в воздухе каменной глыбой. А граф продолжил: – Прошу, больше не наноси нам визитов и, в свою очередь, не приглашай к себе в дом. Мы не придем.

– Я поддерживаю графа л’Оверколя и, в свою очередь, сообщаю тебе, что и от дома Тровелли тебе тоже отказано, – подхватил Арман. – Однако это не касается твоей супруги. Она мне показалась весьма милой особой и может навещать нас с сестрой когда вздумает.

Кларенса начало трясти.

– Вы… Вы… – пытался членораздельно произнести он, однако ему это плохо удавалось. Но наконец, кое-как справившись с захлестнувшей его яростью, он смог выдавить: – Вы помешались на этой ублюдочной нищебродке, о которой я даже слышать не могу, не то что видеть! Скорее бы она сдохла в этом разваленном именье! Чтобы провалилась в ад и горела там вместе с моим папенькой, составившим такое завещание!

– Что ты несешь?! – только и смог вымолвить граф, пораженный его словами.

– Я не несу! Я просто мечтаю, чтобы она там поскорее сдохла! Ясно вам?!

Кларенс уже кричал, его снова обуяла ярость:

– И я никуда не поеду! Ноги моей там не будет! И плевать, что скажут по этому поводу старый маразматик и его добропорядочный, ходящий с вечно пресной рожей сын, который только и может, что прикрывать королевскую задницу от огрехов! И вы, заботливые друзья, способные на самом деле заботиться лишь только о себе, выметайтесь немедленно отсюда! Ноги моей не будет в ваших домах! Никогда! Слышите меня – никогда не будет!

Экипаж остановился. С ровными, ничего не выражающими лицами друзья покинули его.

– Гони в Степент-Холл! – выкрикнул Кларенс.

Возница взмахнул вожжами, визгливо крикнул: «И-й-и-ха-а!» Лошади ударили в галоп, и экипаж сорвался с места, унося с собой скандального маркиза.

– Мне совершенно не нравится, что творит Кларенс, – осторожно начал Арман. Они с Эдгаром медленно направились к распахнутым воротам парка, в который то и дело въезжали экипажи и ландо всех видов и отделки. – И мне не особо нравится, что я оказался к этому делу причастен, – продолжил он.

Граф согласно кивнул.

– Мне тоже не по себе оттого, что я виновен в несчастной судьбе этой девушки. Аннель ни в чем не виновата и ничем не заслужила такой жизни. Кларенс настоящий мерзавец, раз может творить такое. Мы мужчины, а значит, ответственны за жизнь своих жен. – Тут мужчина невольно улыбнулся, припомнив милую Жозефу, когда она баюкала малышку Кати. – Нельзя все оставлять в таком состоянии.

– И что ты предлагаешь?

– Думаю, что кто-то из нас должен отправиться в эту усадьбу и навестить бедную маркизу Мейнмор. Не думаю, что Кларенс позволяет ей жить в роскоши. Нужно хотя бы узнать, как ее здоровье на самом деле и можем ли мы помочь ей в ее бедственном положении.

– Мне не удастся, – тут же покачал головой Арман. – Сестру Клариссу пригласили на летний праздник в усадьбу Загроу, и на следующей неделе она едет туда. Я ее сопровождаю.

– Она метит заключить удачную партию? – улыбнулся Эдгар.

– У графа Загроу трое сыновей, и, несмотря на то что титул достанется только одному, другие двое тоже могут составить завидную партию. Граф им всегда поможет и обеспечит. К тому же все юноши неглупы и сделают хорошую карьеру при дворе. А Клариссе уже восемнадцать – она большая девочка, пора подумать и о браке.