Шрифт:
Сойер поднял бокал к губам, и над нашим столиком повисло неловкое молчание, в то время как остальная часть ресторана гудела от непрекращающейся болтовни, периодически прерывающейся смехом.
– Ты рассказал ей о Камилле?
– Спросил Сойер.
Волосы на затылке встали дыбом, а горло внезапно пересохло. Я сделала последний глоток красной жидкости, плескавшейся на дне моего бокала.
Томас оскалился и отвел глаза, выглядев полным сожаления.
– Ты рассказал Тессе о своей сыпи?
Сойер практически поперхнулся вином. А Тесса попыталась придумать, что сказать, но не смогла и после некоторых колебаний ретировалась на кухню.
– Ну почему? Почему ты такой придурок?
– Произнес Сойер.
Томас засмеялся, я попыталась сдержать улыбку, но провалилась, захихикав в стакан с водой.
Сойер не выдержал и тоже засмеялся, покачав головой, прежде чем намазать хумус на хлебную лепешку.
– Отлично сыграно, Мэддокс. Просто великолепно.
Томас исподлобья посмотрел на меня.
– Как ты собираешься добираться до дома, Лииз?
– Ты отвезешь меня.
Он кивнул.
– Я не хотел настаивать, но рад, что ты согласна.
ГЛАВА 10
– Спасибо, - тихо произнесла я.
Я очень старалась не обращать внимания на полоску великолепно загорелого тела, выглядывающей из-под ремня и задранного нижнего края белой футболки Томаса. Он вешал картину, одну из первых вещей, которую я приобрела, как только закончила обучение. Это был напечатанный на холсте рисунок в деревянной раме, который оказался слишком тяжелым для моей стены.
– Она супер жуткая, - сказал Томас, слезая со стула на ковер.
– Это Ямамото Такато. Мой любимый современный японский художник.
– А они кто?
– Спросил Томас, указывая на двух сестер, изображенных на картине.
Две девушки отдыхали ночью на улице. Одна смотрела перед собой, спокойно наслаждаясь злодеяниями, происходящими прямо у них на глазах. Другая же не спускала с меня и Томаса печального и скучающего взгляда.
– Зрители. Слушатели. Такие же, как и мы.
Видно, что ему не понравилось.
– Они странные.
Я скрестила руки на груди и счастливо улыбнулась, увидев картину, наконец, на своем месте.
– Художник просто великолепен. Ты должен увидеть его другие работы. По сравнению с ними, это просто цветочки.
Его выражение лица подсказало мне, что от полученной информации он не в восторге.
Я вскинула подбородок.
– Мне они нравятся.
Томас задержал дыхание, покачал головой, а потом вздохнул.
– Если тебе нравится. Пожалуй, я… пойду.
– Спасибо, что подбросил до дома. Спасибо, за крючок. И за то, что повесил девочек.
– Девочек?
Я пожала плечами.
– У них нет имен.
– Может, потому что они нереальные.
– Для меня, вполне.
Томас поднял стул и отнес его обратно к столу, но ухватившись за край спинки, наклонился немного вперед.
– Кстати, о нереальном… Я пытался хорошенько обдумать основные моменты нашей поездки.
– Какие именно?
Выпрямившись, он подошел ко мне и начал наклоняться, остановившись в нескольких дюймах от моего лица и слегка повернув голову.
Я отпрянула от него.
– Ты что творишь?
Довольный собой, он выпрямился.
– Хотел проверить, что ты будешь делать. Я оказался прав, что решил поднять эту тему сейчас. Если я не стану проявлять к тебе влечение, моя семья поймет, что дело не чисто. Ты не можешь каждый раз шарахаться от меня вот так.
– Я не буду.
– Правда? Хочешь сказать, это было специально?
– Нет,… но когда-то я позволила тебе себя поцеловать.
– Когда была пьяна, - усмехнувшись, произнес Томас. Он прошел в центр гостиной и сел на диван, словно в своем собственном доме.
– Это не считается.
Я отправилась следом, наблюдая за ним мгновение, а потом села с правой стороны настолько близко, что между нами даже муха не смогла бы пролететь. Прижавшись щекой к его груди, скользнула рукой по жестким мышцам живота и вцепилась пальцами в его левый бок, чтобы рука оставалась на месте.
Мое тело расслабилось, и я закинула правую ногу на левую так, чтобы одна голень оказалась на его колене, все мое тело в какой-то степени лежало поверх его.
Я прижалась к нему и улыбнулась из-за того, что Томас Мэддокс - проницательный, всегда уверенный в себе специальный агент, застыл как статуя, а его сердце громыхало в груди.