Психолог забирает книгу у меня из рук и кладет ее на боковой стол рядом с нами, раскрытая все еще на той же странице, где Оливер противостоит Пиро с глазу на глаз.

— Делайла, — говорит он спокойно. — Я знаю, что иногда проще, жить в выдуманном мине, чем связывать себя с реальностью.

— Это не выдуманный мир! — я украдкой смотрю на книгу и раскрываю глаза. Что-то совсем не так. Мой взгляд падает на текст рядом с иллюстрацией.

— Подожди! — прокричал Оливер. — Я пришел сюда не для того, чтобы сражаться с тобой. Я здесь, чтобы помочь тебе!

Угрожающе дракон сделал шаг вперед.

Так как я читала эту книгу сотню раз, я знаю, что произойдет дальше. Пиро зашипит и воспламенит дерево. Теперь, однако, есть кое-что другое.

"Когда Пиро выпускает пламя, принц Оливер с головой бросается под огонь."

— Оливер! — реву я. — Нет!

Иллюстрация приходит в движение и преображается в пруд, в который бросили камень. Своими глазами я вижу, как Оливер сгорает живьем, пока дракон растягивается за ним.

Я хватаю книгу, так как хочу захлопнуть ее, но она обжигает мне пальцы.

— Ау!

Вы должны ему помочь, — всхлипываю я и хватаю психолога за рукав. — Пожалуйста, пока не будет слишком поздно...

Доктор Духарме кладет руку мне на плечо.

— Все в порядке, Делайла. Сделай пару глубоких вздохов.

Я делаю так, как он советует мне, но не могу отвести взгляд от книги, которая позади него

лежит на столе. Края страницы раскалены, как угли.

— Я приведу твою маму к нам через пару минут, — предлагает доктор Духарме. Тебе стало лучше?

Я киваю. Едва он уходит из кабинета, книга загорается.

О мой бог! Я хватаю куртку и использую ее как большую прихватку, чтобы схватить книгу со стола и бросаю в гигантский аквариум. Две очень пестрые рыбки проворно убегают с дороги, когда она опускается на дно покрытое маленькими камнями. Пузыри поднимаются.

С робкой улыбкой я понимаю, что я спасла принца, а не наоборот.

Книга совершенно промокла, поэтому я достаю ее из аквариума, открываю страницу сорок три. Оливер жив и здоров, хотя и насквозь мокрый.

Я вспоминаю, что мои слезы уже падали на него, что то, что нас разделяет, очевидно, пропускает жидкость.

— Что это значит? Ты хотел убить себя? — ору я.

— Догадайся, — говорит Оливер, вытаскивая кинжал между зубов, чтобы поговорит со мной. — Я проверял гипотезу.

— Можешь ли ты сжечь эту больницу?

— Что за больницу? Где ты вообще? — спрашивает Оливер. — И почему я полностью мокрый?

— Это длинная история... — внезапно я понимаю, что он только что сказал. — Ты... ты хотел умереть?

— Нет, я хочу выбраться. Но все, что меняется в истории, в конце концов, возвращается на место. Я видел это собственными глазами. Мертвецы возрождаются. Испорченные конюшни снова целы. Что же тогда должно вытащить меня из этой книги, если я рано или поздно снова окажусь здесь?

Я вспоминаю слова, которые сверкнули перед глазами на страницу и преобразились. — Подожди-ка, — говорю я и открываю страницу, на которой сражаются Оливер и Пиро.

Тест такой же, как и прежде.

Спешно я раскрываю страницу сорок три, на которой Оливер и я можем разговаривать спокойно. — Ты прав, — говорю я ему.

— По-видимому. Я не был сожжен.

Он обнюхивает свои рукава. — Даже нет запаха дыма. Делайла, мне жаль, но кажется, я застрял здесь, и мне придется навсегда остаться в этой истории. Никто из этой книги не сможет попасть в ваш мир когда-нибудь.

Я думаю о том, что вода проникла через барьер, но в обоих случаях, это была вода из моего мира, которая достигла его, односторонний вентиль.

Наши прежние попытки вытащить что— то из книги не сработали. Разумеется, на этот раз кое-что смогло добраться до меня.

— Оливер, — говорю я. — Ты ошибаешься.

Он поднимает взгляд на меня.

— Насколько?

— Когда ты кинулся под огонь Пиро, у тебя была в руке книга, которую ты нашел у Раскуллио?

— Да.

— Это должно многое изменить. Когда начался огонь, — говорю я, — книга, которую я читала, начала гореть. И это не было похоже на то, что всюду был пожар и ад, а это было настоящее пламя!

— Оливер распахивает глаза. — Ты имеешь в виду...

— Да, — улыбаюсь я. — Ты сделал это!