Необходима.

Люциен рассмеялся.

– Ты напоминаешь мне Анью.

Она свесила ноги с кровати. Торин одел ее в футболку с надписью "Только одно из этих утверждений правда – Гидеон никогда не лжет", которая доходила до середины бедра.

– Ты никогда не говорил мне. Кто такая Анья?

– Моя… – В его разноцветных глазах читалась сосредоточенность, а в уголках появились морщинки. – Я не знаю как объяснить наши с ней взаимоотношения. Она моя девушка. Мой ангел.

– Она не ангел. – Торин взглянул на Кили. – Пока ее ни с кем нельзя сравнить, кого я знаю.

Кили растрепала волосы.

– Комплименты проложат тебе дорогу повсюду.

Его глаза сузились.

– Анья сумасшедшая, которая на протяжении всех своих отношениях с Люциеном планирует свадьбу, которая не произойдет. Она его анти невеста. Но это не имеет значение. Ты не встретишься с ней, поскольку останешься здесь.

Она послала ему воздушный поцелуй.

– Скоро увидимся.

– Никогда не увидимся.

– Так… пять минут? Или предпочитаешь десять?

– Никогда. – Нахмурившись, он переместился вместе с Люциеном.

Какой великолепный день!

Кили помчалась в ванную, почистила зубы и помыла волосы, затем поискала чистые футболку и штаны, которые Торин оставил для нее. Не в этот раз.

Она переместилась в пещеру и обнаружила, что Гадес действительно вернул ее платья. Кили выбрала одно с кольчужными рукавами и корсетом, включающим в себя сваленную кожу и конские волосы, закрепленные на талии. Черные кожаные штаны обтянули ее ноги, платье в пол расширялось на бедрах, а шлейф волочился по полу.

Она заплела волосы наверху, позволяя остальным упасть золотыми волнами, затем закрепила корону со стальными шипами и алмазами.

С высоко поднятой головой Кили переместилась к Торину… и очутилась внутри крепости.

В фойе стены были сделаны из блестящего белого мрамора с золотыми прожилками. На них закреплены красивые светильники, чередующиеся с портретами… конечно… Повелителей и их женщин. Блестящие люстры висели над головой, и черный ониксовый пол с вкрапленными бриллиантами мерцал под ногами. Это восхитительное место. Именно такое она всегда хотела для себя. Богато, но по-домашнему. Роскошно, но уютно.

Торин стоял около Люциена и хмурился, смотря на портрет солдата, одетого в черное, руки которого обнимали женщину, одетую в платье из тонкого бархата и кружев, головной убор из перьев обрамлял ее нежное лицо.

Не такая милая как моя.

– Привет, Торин, – окликнула Кили.

Его яростный взгляд метнулся к ней, затем он осмотрел ее один раз, второй, третий, и его зрачки расширялись все сильнее… не оставляя без внимания все нужные места.

Она медленно повернулась, позволив ему рассмотреть ее со всех сторон.

– Ты показал мне настоящего себя. Теперь я продемонстрирую, какова на самом деле.

– Ты… Просто нет слов… – Торин подошел ближе, но Люциен положил руку на плечо, останавливая его.

Кили подавила раздражение.

– Не смей даже пытаться прогнать меня. Я остаюсь, – бросила она. – Закончим на этом.

Торин делал вид, что изучает портрет Кейна и Жозефины, в то время пока рев возражения угрожал вырваться… он просто отказался от Кили, скоро она даже не вспомнит о нём.

Нужно преодолеть это. Я мужчина, а не ребенок лишенный соски.

Когда Кили появилась сбоку от него, он почувствовал медово-ягодный аромат прежде, чем повернулся к ней… и волна похоти накрыла его так резко, что удивительно, как Торин удержался на ногах.

Посмотрел на нее. Так чертовски великолепна в своем платье.

Болезнь издала низкий, гортанный рык, напоминая о его проступках.

– Кили, ты должна уйти. Я серьезно.

– Серьезность ничего не изменит, – ответила она.

– Если ты останешься, я не принесу тебе ничего кроме горя и боли.

– Не драматизируй. Ты уже принес мне больше, чем горе и боль.

– Ты имеешь ввиду холеру? Оспу?

Ее взгляд на секунду задержался на Люциене, затем она вздернула подбородок.

– Наслаждение.

Вторая волна похоти. Он подарил ей наслаждение, удовлетворяя так, как никто другой. Кили не покидала его постель разочарованной.

– Действительно, – пробормотал Торин.

Будто они и не обсуждали жизнь и погибель их отношений, она указала на портрет двух людей, которых он не знал. Темноволосый мужчина и женщина с коротко подстриженными волосами такими черными, что они казались синими.