и был с собой нетбук. В тот день, когда он вез ее к ним на дачу. Он припоминает,

что кроме сумочки на плече у нее в руках был какой-то несуразный

портфельчик. Или большая папка. Достаточно большая, чтобы служить

переноской для маленького нетбука.

«Блин… – устало думала Киреева, направляясь по коридору к дверям

своего отдела. – Что же это творится-то?.. Катерина сказала, что сообщения

отправляли с двух разных компьютеров, один из них – ноутбук. Выходит, что

Дарья Врублевская все же была при делах, и второй компьютер как раз Дашкин

и есть. Так что ли? Она его таскала с собой повсюду, а на даче забыла в

спешке. Или специально не взяла? А что, может, и специально. Может, она

боялась кого-то. Тогда получается, что боялась она кого-то в собственном

доме».

Голова шла кругом. Надежда включила чайник и снова задумалась. Хрень

получается. Предположим, Дашка и есть тот кукловод «Седьмой».

Предположим, что это она отправляла провокационные сообщения – как с

домашнего компьютера, зарегистрированного на имя брата Игоря, так и со

своего нетбука, сидя на скамеечке возле Макдоналдса или в метро. Тогда

получается, что убивать ее некому, и она действительно покончила собой. Вот

таким суровым мужским способом решила Дарья прервать свои дни.

Но кому потом понадобилось разыскивать ее нетбук, чтобы затем

уничтожить вместе со всей изобличающей информацией? Этот кто-то должен

быть о многом осведомлен, если нагрянул к Киреевым на дачу. Следил за

Андреем и Дашей, что ли? Может и следил. От самой редакции и до самой

дачной квартиры. Не означает ли это, что Андрей тоже в опасности? Пожалуй,

нет. Если компьютер уничтожен.

А вдруг над кукловодом Дашкой был еще один кукловод? Он и убил свою

главную марионетку, боясь с ее стороны разоблачения, и теперь прячет концы в

воду. Сначала он стер все ее сообщения из личной переписки, а теперь

уничтожил ее личный комп.

И тут до Надежды кое-что дошло. К Катерине Демидовой она

обращалась за помощью в пятницу. В пятницу Катька влезла в кишки того

инфернального сайта и раскурочила личную переписку «пантеры Галы» с

таинственным «Седьмым». В пятницу на их глазах этот «Седьмой» производил

удаление своих постов, хранить которые на сайте, конечно же, глупо и опасно.

А Даши не стало вечером в среду.

Мягко завибрировал телефон. Феликс взглянул на определитель. Номер,

который высветился, был ему незнаком. Он, помедлив, нажал кнопку приема.

Голос был женский, мягкий, не бархатный, а синего шелка, и молодой.

Голос сказал:

– Прошу меня извинить, но дело, по которому я вас беспокою, кажется

мне важным, а я даже не знаю, как вас зовут. Меня зовут Надежда Михайловна,

и мой сын дружил с Дашей. Нам было крайне тяжело принять известие о ее

кончине. Она нам всем была очень симпатична. Поверьте, мы скорбим вместе с

вами.

«Значит, не такая уж ты и молодая, если твой сын дружил с Дашей», –

подумал Феликс, пропустив мимо ушей слова соболезнования, которым он не

верил.

– Дело в том, что Даша забыла у нас цепочку с кулоном, а это вещи

недешевые. Мне необходимо с вами встретиться, чтобы их вернуть. Если

только Игорь не выписался еще из больницы.

Феликс посмотрел на удаляющуюся каталку, которую пара санитаров

поспешно катила в сторону больничного лифта, и пробормотал:

– Увы, Игорь пока в больнице. Только откуда вы знаете мой номер и то,

что я какое-то отношение имею к этой семье?

– Все просто, – ответил женский голос, – вы звонили на работу Даше, в

редакцию, и оставляли номер для связи с вами. Ваш телефон дал мне Андрей.

«Странно, – подумал недовольный собой Феликс, – совсем старый стал,

номер засветил в какой-то редакции.

– В принципе, это дело не срочное, я так понимаю, – пытался он отбиться

от Надежды Михайловны.

– Да вы что! – воскликнула собеседница. – Как вы не понимаете! Девочка