несерьезно. Я думаю, что это неплохая идея, если ваш гонорар я выплачу

бриллиантами. Мне говорили, что вы понимаете в них толк.

Надя, повернув голову в сторону продавщицы, которая, боясь спугнуть

продажу, забыла дышать, сказала просто:

– Убирайте все это, девушка, обратно. Мне здесь ничего не понравилось.

А недовольно сопящему Лапину объяснила:

– Иван Викторович, не принято драгоценности нацеплять под шубу и

шапку, порваться могут или потеряться. Я взяла с собой, все что необходимо, и

надену, когда мы с вами прибудем на место. Уверяю вас, вам за меня не будет

стыдно.

И двинулась обратно на выход мимо витрин с кольцами, цепями,

кулонами, браслетами...

«В чем дело, Надя?» – зло спросила она саму себя.

Да ни в чем. Когда Лапин с надменным видом знатока рассматривал

через лупу бриллианты, приблизив сережку к глазам, она вдруг подумала:

«Интересно, а скольким бабам он покупал вот это все?» И ей показалось, что

серьги, которые он ей сейчас подарит, вовсе не новые серьги, только что и при

ней купленные, а серьги, которые остались от прежней его любовницы. И

теперь Надя будет их донашивать. Ну не дура? И что бы ты делала, голубушка,

если бы действительно, не позаботилась о достойных аксессуарах?

Она попросила Алину, и та принесла ей один из своих гарнитуров.

Превосходно оправленные темные сапфиры с россыпью крошечных

бриллиантов по контуру – серьги, кольцо и кулон. Алине наврала, что из

собственных украшений к новому платью ничего не подходит. Она пока не была

готова признаться подругам, что просто так, за здорово живешь распрощалась с

целым состоянием, вложенным в золото и камни, причем со своим любимым

состоянием.

На столе у Алины зазвонил телефон, она сняла трубку, послушала, что

говорят, и ответила строго:

– Не верю.

Помолчала, продолжая слушать, и переспросила уже с веселым

любопытством в голосе:

– И как он?

И добавила, усмехнувшись:

– Клево.

Повернулась к Наде и сообщила сенсацию:

– Лапин побрил голову. Налысо. И сбрил усы.

Подумаешь, новость.

Но Надя сделала огромные глаза и произнесла:

– Не может быть.

В воскресенье утром ее разбудил телефон. Звонил президент корпорации

Лапин. Он не был обходителен, как накануне, и не был сух и сдержан, каким

обычно бывал на работе. Он был взбешен. Он орал, что из-за нее, Надежды,

теперь не знает, как появиться на своем собственном предприятии. Что по ее

вине он попал в переплет и теперь должен бинтовать голову.

Ну и глупо. Когда они вчера явились во всей красе на эту свадьбу, папашу

невесты даже сразу не узнали, а узнав, засуетились вокруг, проявляя

подобострастное внимание. Что и говорить, вид у него был если не бандитский,

то непростой – это уж точно. Да и спутница не подкачала, хороший из них

получился дуэт.

Они сидели за столом рядом, и Надежда ловила на себе жадные и

любопытные взгляды женщин и жадные, исподтишка – мужчин. Ей стало

приятно, когда ее кавалера мужские взгляды начали раздражать. «С чего бы

это? – игриво думала она. – Так сильно вошел в образ?»

Когда первая часть тостов была произнесена и объявили отдых на

перекур и танцы, Лапин потащил Надю к молодоженам, поздравить, вручить

что-то в конверте, познакомиться с женихом и познакомить их со своей

невестой. Ничего не поделаешь, это та часть ритуала, которой не избежать.

Дочка Лапина Наде понравилась, ее жених, на первый взгляд, тоже был

хорошим мальчиком.

Крашеная блондинистая мымра, бесстрашно демонстрировавшая

выступающие ключицы, сверлила Надежду издалека. Надя поняла, что это и

есть бывшая жена Алла. Молодая, не больше сорока. Только что эта красотка

так переживает-то? Вроде, она в шоколаде, вон как ключицы блистают. Или это

у нее «Сваровски»?

Возле мымры сплотилось небольшое женское общество, которое, по-

Надиному мнению, вовсе не собиралось проявлять солидарность и оказывать

Аллочке моральную поддержку, но под видом гуманитарной помощи просто не

желало пропустить скандал, если таковой последует, или хотя бы посмаковать