– Я слышал, что там повсюду были охранники, - вставил Дино, - и любой из них сделал бы это вместо тебя. И им не было бы так больно, как тебе.

Я отвернулась от Натаниэля, его руки все еще были в моих волосах, и посмотрела на Дино.

– Именно поэтому это должна была быть я. Это должно было случиться. Я должна была причинить ему боль.

– Тебя воспитали католичкой, не так ли?
– спросил Дино.

– Да, и что?

Он покачал головой.

– Ничего. Еще одна цитата, на этот раз из Ницше: "Что лучше: выпустить монстра наружу или быть тихо сожранным?"

– Что?
– переспросила я.

– Ты слышала вопрос, теперь ответь на него, - сказал он.

Я сделала глубокий вдох и, медленно выдохнув, положила голову на грудь Натаниэля, в то время как его руки все еще прижимали мою голову. Я обняла его, а потом оттолкнула, оставшись стоять в одиночестве.

– Я не позволю тихо сожрать себя.

– Значит, ты выбрала монстра, - сказал он.

Я задумалась.

– Если варианта всего два, тогда - да.

– Я тоже, - сказал он.

– И я, - присоединился Натаниэль.

Мы прошлись по комнате и все проголосовали за то, чтобы быть монстром.

– Хейвен выбрал Тревиса и Ноэля, поскольку они позволили ему пожирать их медленно, - сказал Дино.

– Они были недостаточно монстрами, - заметил Никки.

– Тревис все еще жив, не говорите о нем в прошедшем времени, - возмутилась я.

– Если он хочет и дальше оставаться живым, он должен научиться лучше давать сдачи, - сказал Дино.

– Я могу ему приказать начать ходить на тренировки?
– поинтересовалась я.

– Ты - местная Регина, Анита, а они только что остались без царя, ты можешь приказать Тревису все, что угодно, - ответил Никки.

И вот опять мы вернулись к тому, чего я так не хотела - быть в ответе за чью-то жизнь. Но Дино и Никки были правы; Тревису необходимо было научиться лучше себя защищать или найти прайд, который был бы меньше похож на львиный.

Натаниэль взял меня за руку и повел к двери.

– Тревис сейчас в безопасности, так что побеспокоишься о нем позже.

– Ты действительно не возражаешь против того, что в нашей кровати окажется еще несколько человек?
– спросила я.

Он улыбнулся мне.

– Мне нравится заводить новых друзей.

Я нахмурилась.

Он поцеловал меня, мягко и неожиданно. Я не могла хмуриться, когда он меня целовал, мне ничего не оставалось, как поцеловать его в ответ. Когда он отстранился, я по-прежнему глядела в его глаза.

– Ты хоть немного тревожишься перед встречей с ними?

Он прикоснулся ко мне лбом и прошептал:

– Мне нравится наблюдать, когда ты с другими людьми, и ты это знаешь.

– А Мике тоже нравится наблюдать?
– поинтересовалась я.

– Он любит смотреть на нас двоих, и ему нравится Жан-Клод. И Джейсон.

Я закрыла глаза и прижалась к нему.

– Я просто хочу поспать между вами двумя хотя бы пару дней.

– Пройдем через все это и обязательно поспим.

Я отстранилась, чтобы видеть его лицо.

– Обещаешь?
– спросила я.

Его лицо стало очень серьезным, и он сказал:

– Обещаю.

Я кивнула и отошла. Выпрямилась, расправляя свои ссутулившиеся плечи. Я могла это сделать. Мы могли это сделать. А потом, когда все это закончится, мы отправимся в постель только втроем, и будем спать, пока не пройдет моя усталость. Я ощущала себя так, будто мне нужно было наверстать не меньше сотни лет, а в распоряжении у меня было всего восемь часов без перерыва. Но иногда приходится довольствоваться тем, что есть.

Глава 39

Портьеры в гостиной были сняты, поэтому покрытая коврами часть напоминала островок посреди голых каменных стен и незастеленного пола, который вел дальше в подземелье. Свет и тепло в этой части помещения были похожи на декорации и реквизит, окруженные голым камнем.

Я, должно быть, заколебалась, потому что рука Натаниэля напряглась на моей, но он продолжил вести нас вперед. Я бросила на него взгляд и увидела радушную улыбку, только что появившуюся на его лице, но на работе стриптизера учат улыбаться и быть очаровательным, даже если чувствуешь себя отвратительно. Странно, ни одна из моих работ не учила меня быть очаровательной.

Никки и Дино шли прямо за нами. Стивен и Грегори остались на кухне, но широкоплечие Никки и Дино и так загораживали все пространство позади нас.

Мика шел к нам. Было почти странно видеть его в хороших черных джинсах и футболке. На работе он носил костюмы, а на отдыхе - только линялые джинсы и яркие футболки. За исключением деловых костюмов, он действительно не любил черную одежду. Черная рубашка, заправленная в черные джинсы, с черным поясом и серебряной пряжкой заставляла его талию выглядеть совсем тонкой. Фактически, весь его наряд подчеркивал его деликатное телосложение, необычное для мужчины. Футболка обтягивала довольно мускулистое туловище, но все это выглядело, как сделанное в миниатюре, особенно по сравнению с большинством охранников. Большую часть времени я не думала о Мике, как о ком-то маленьком, потому что у нас был один и тот же размер. Но сейчас, когда он шел к нам навстречу, улыбаясь, с его длинными, вьющимися, темно-каштановыми волосами, свободно падающими на плечи, обрамляющими его треугольное лицо, с этими потрясающими глазами, он был по-женски прекрасен. Я поняла, почему большую часть времени он носил костюмы; это помогало ему выглядеть более солидно. Так же, как и волосы, убранные с лица. Почему же он оделся так необычно? Но это был Мика, и я была уверена, что у него была веская причина.