– Я проверяла, - Джетт поморщилась.
– Но они все равно как-то ухитряются протаскивать с собой вино!

– Эту бы хитрость да в рабочих целях, - Тао слегка сжал-разжал пальцы на спинке кресла.

Джетт сдвинула брови в раздумье, потом обернулась к нему:

– Знаешь, Тао, мы тут смеёмся над Покровителями, что они собаки испугались... Но ведь чего не знаешь, того пугаешься. Это мы читали старые книги, которые откапывали в пещерах, и знаем, что такое собака, а некоторые армейские, поди, только дорожные карты и сводки по необходимости читают. Откуда им знать, какие когда-то животные жили? А тут, прикинь, выбегает из кустов эта мохнатая швабра и скалит зубы! Точно ведь испугаешься!

– Повезло нам, что мы животных не застали!
– Тао сел на край стола.
– Вообрази, Джетт: до Большой Грозы их тьма-тьмущая была, одни кусаются, другие разносят болезни, третьи вообще норовят слопать с ботинками! Нелегко тогда было, наверное, того и гляди, чтобы не заразили насмерть или не проглотили! А у нас болезней, и то не осталось - все бациллы за Вечную Зиму вымерли. Жили себе спокойно, ничего не боялись... И кто дернул Аришку с её новым дружком путешествовать в прошлое и приносить в Рай этих уродцев? Не знаю, что дальше будет!..

Часть 2

– А Аришка о последствиях и не думает, - Джетт закинула руки за голову и сцепила пальцы на затылке.
– Что ей захотелось, то ей подай немедленно. Амбиций много, а умишко детский.

– Да, но достает нас она не по-детски, - Тао остановился за спиной у Джетт.
– А что это с тобой? Только я об Аришке заговорю, как ты тут же начинаешь психовать.

– Извини, Тао, но ты иногда как будто хвалишь её...

– Дурочка, - Тао со смехом подергал Джетт за прядку чёрных волос.
– Это я тебя дразню, чтобы тебе работалось охотнее. Да и ты же знаешь...
– уже без смеха добавил он.

– Она похожа на твою сестру?
– тихо спросила Джетт, развернув кресло к нему.

– Ну да, моей сестре тоже было бы сейчас 15 зеленов, и звали её тоже Аришкой...

– У номадов это имя распространено.

– Она ещё на мою мать похожа. Знаю, у номадов многие женщины такие, но я иногда как увижу Аришку, так и вздрагиваю: как будто это мама на меня смотрит!

– Твоя мать была номадкой, а ты их ненавидишь.

– Я ненавижу их за то, что они её не пощадили. Когда номады узнали, что одна из них вышла за Покровителя и родила от него детей, они обезумели и начали мстить. Кричат о своей сплоченности, а сами...
– Тао скривился.
– Вот за это вранье их ненавижу!

– Они ничего не прощают, - буркнула Джетт.
– Когда они пришли в Рай и начали взламывать погреба у селян и грабить бродячих торговцев, мы всего лишь попытались это остановить, а они начали избивать и убивать нас!
– девушка вскочила с кресла, что-то пробормотала об отвертке, которую срочно надо найти, и долго копалась в ящике с инструментами в углу, спиной к Тао.
– А теперь им все забыли и жалеют их, а нас обзывают тиранами!

– И у тебя к ним счет?
– спросил Тао.
– Я помню твоих родителей, Джетт. Они были хорошими воинами.

Джетт выпрямилась и вышла из угла, растирая по лицу копоть и пыль. Взглянув на неё, Тао взял кусок ветоши, плеснул на него водой из фляги и сунул помощнице:

– На, вытри лицо! Умываться тут негде, а ты чумазая, как чертенок. Очень пыльно в степи?

– Как всегда, - Джетт благодарно посмотрела на Тао и начала вытирать лицо и руки. Под пристальным взглядом Тао она почувствовала, что смущается. Как-то странно он на неё смотрел, и она не могла понять, что значит его взгляд, но догадывалась. И от этой догадки девушке становилось и радостно и жутко, как тогда, когда она училась прыгать с "тарзанкой" со скалы. Единственным способом преодолеть страх перед прыжком было разбежаться и пролететь последние метры по трамплину бегом.

– Ты меня к Аришке ревнуешь?
– от этой догадки Тао даже рассмеялся. Неужели можно всерьёз ревновать к этой чудаковатой девчонке?

Джетт отбросила в угол покрытый темными разводами лоскут. Она уже взяла разбег. Теперь оставалось только преодолеть трамплин.

– Я тебя люблю, Тао, - сказала она. "Всё. Это как прыгать без страховки - или приземлишься, или вмажешься в противоположную скалу!"

На лице Тао мелькнуло выражение недоумения, растерянности, недоверия. Он поднял брови, словно впервые увидев девушку.

– Шуточки, - еле выговорил он. "И, кстати, очень жестокие! Хотя, она, наверное, и не знает, что меня нельзя любить!"

– Я не шучу, - словно в ответ воскликнула Джетт.
– Я знаю, ты думаешь, что я... что мне только машины и нужны, и я такая, что только орать и драться умею и что я вроде и не женщина, - речь девушки становилась сбивчивой, сумбурной. Джетт раскраснелась и всё яростнее дергала ремни на своей форме и говорила всё быстрее.
– Знаю, ты привык, что я хороший воин, твоя помощница, командный офицер... И ты ко мне так и относишься, а я... Я ничего не могу с собой поделать уже десять зеленов, наверное, но до сих пор молчала. А теперь... Извини, Тао. У тебя голова пухнет из-за номадов, а тут я с глупостями лезу!
– совсем сбившись, Джетт ещё яростнее задергала ремни и пряжки.