Одно или другое - либо я схожу с ума, либо соседи меня слушают. Дейст-вительно, может, вы и правы, паранойя какая-то, но это повторяется с за-видной регулярностью.

Вообще, они тоже прикольные человеки. Их трое, то есть четверо, - сын не живет с ними. Блин, пятеро, еще дочка есть старшая. Музыкант, но я ее видел всего пару раз здесь. Мать глубокая пенсионерка и сын тоже почти пенсионер и алкоголик, жена примерно того же с ним возраста, но тогда она в больнице лежала.

Простая бабулька – да никакая она не простая, прикидывается только. Прикинется дурочкой, типа не понимает ничего, а сама вертит людьми как марионетками, когда дело касается ее личных интересов, один ей одно сде-лай, другой другое. Даже маму пыталась припахать ей какие-то документы сделать по пенсии, и все с улыбочкой своей простецкой. Мерзость, одним сло-вом.

Ее сын, тот самый мужичок, Хоббит, я его называю, а вообще-то он «док-тор», так вроде его называют.

Любит выступать - и все-то его любят, всего-то уважают и начальник его ценит, и бабы все его, и людям он помогает. «Пассажир» хренов, он и нужен синеве только тогда когда на скамейку со своим приходит. Мастер на все ру-ки, типа все может, все умеет. Да знаю я, как он это все может. Слышно ведь все, стены никакие. Возьмется что-нибудь делать, то раковину, то ванну, минут двадцать подрючится, и «деталей не хватает» - начинает орать. А потом «едет» за этими деталями, - на скамейку… И поит этих уродов. А ночью возвращается домой. Мало ему, что он и так орет целыми днями, так еще и по ночам концерты пьяный закатывает. Талькова долбаного врубит и тащится сидит или гранату обещает взорвать.

Раньше жена с ним ругалась, пока в больницу не слегла. Теперь он с ма-терью собачится, на всю округу слышно. Она причитает, а Хоббит просто пе-реходит на крик, прокуренный и пропитый крик, переходящий в рык. Порой все замолкает, и кажется, что это конец шоу, но потом опять бабка причитать начнет. Причем, не важно, сколько времени - десять утра или час ночи, порой он начинает ей выговаривать и сцена повторяется. Бабка затыкает его, он затыкает ее.

Мама даже не пытается с ними ругаться, устала, бесполезно это, все рав-но выставят так, будто она наскочила на них, а они святые. И, самое смешное в том, что все этих уродов поддержат. Я ведь говорил - маму здесь не любят, а соответственно, не любят и меня.

Тут протечка была, у нас протёк потолок. Даже лампочка перегорела в коридоре. А Хоббит во дворе визжит пьяный, скачет. «Мы» - вопит – «ни при чём!» Протекло, а эта… ой, бля… бешеная…

Потом уже сынуля приехал. Слышно было, как Хоббит на кухне перед ним тявкал. «Я боялся вниз протечет, будет орать опять» - это его слова.

Бесит, зальют, потом возмущаются, типа, они жертвы.

Чуть поодаль от алкашей стояли бабки.

Ведьмы. Все похожи одна на одну.

Баба Нюра говорила о погоде звенящим голосом. Другая, жирная Викто-ровна, ела семечки и, глядя на скамейку, наклоняла голову к третьей бабке (из нашего подъезда она, как зовут, не знаю) и что-то говорила ей на ухо. Та, прикрыв рот, ей отвечала. После этого обе согласно качали головой, не обра-щая внимания на звонкую бабку, заходившуюся о том, что ветерок холодный, но солнышко, всё равно тепленькое.

Викторовна. Был у нас во дворе Витек такой, сын ее. Здоровый, спор-тивный и все такое, первым женихом считался. Вернулся из армии, машину купил. Женился потом на Марине из соседнего подъезда, она его из армии ждала. Жили они, ребенка завели. А потом этот Витек взял да и забил на-смерть эту Марину, по пьяни. Ему дали семь лет. Ребенка у себя оставили его родители. Самое смешное было, как его защищали – говорили, что эта Марин-ка ему изменяла, ребенок не от него и все такое, короче, хрень полная. Кстати сын растет, ему сейчас по-моему, лет десять, копия папы, и скоро он его уви-дит.

Именно эти твари всякие гадости про людей придумывают. История, как я пьяный шел - их работа, сто процентов, точно вам говорю.

Еще соседка там моя стояла, та, что за стеной моей комнаты живет. Все любит участливо улыбаться всем, а у самой вокруг глаз два огромных черных пятна, как будто от злобы внутренней, стремящейся найти выход. Есть тут у нас белый кот, глаза одного у него нет, так вообще враг номер один для нее. Как увидит, что он у подъезда сидит, так аж орать примется: «Куда идешь? Ты к нам не ходи!!» Тварь, ненавижу ее, тихоня хренова, мама раньше с ней, не то чтобы дружила, а так просто общалась, а теперь перестала, после того случая летом.

Раньше у нашего подъезда много котов собиралось. Мама, да и некото-рые другие, подкармливали их, и никого это не задевало и не напрягало ни-как. Кроме этой твари. Бесит ее это, типа, они тут в подъезде гадят и вся беда только в них.

И приехал к этой суке сынок, он в «Маскве» работает вахтовым методом, на даче помочь. Бабка эта дачу за городом держит, огурцы, помидоры и вся-кое другое говно разводит.

И пропали коты, все дедок ходил, искал, искал их. А потом в подвале ста-ли находить их мертвыми, не затравленными собаками, а просто мертвыми – отравленными. Причем тут эта тварь, спросите вы? Просто незадолго до этого соседка рассказывала маме, что крысы совсем житья на даче не дают, вот приедет сын, привезет отравы современной и все… короче говоря, делайте выводы. Да вот только беда, не все коты перемерли, только три или четыре, остальные живы, здоровы.