Стены, говорю ведь, бумажные. Тем, кто строил эту коробку, в ней по-жить.

10

Санек притопал вечером, как и обещал.

Конечно, это ведь не долги отдавать.

Когда я увидел с кем он, от удивления чуть глаза на лоб не полезли. Не с Артуром, и не с какими-то еще уродами, как я предполагал.

С Настей он пришел, той самой, что звала меня на выпускной.

Смутился я.

Блин, так не скажешь. Лучше сначала это все расскажу.

Все началось с выпускного этого треклятого, вернее, с того как я на него не пошел, несмотря на все уговоры этих двух, что стояли на пороге.

И когда все были на выпускном, чертовом, я в это время торчал дома и ломал голову - из-за Насти, главным образом. Не понимал я – почему она меня зовёт? Потом чуть было не сорвался, даже начал было одеваться… да махнул рукой, гори оно всё.

В школе мы никогда с ней особо не общались. Она была популярной в школе, за ней толпы всяких подонков увивались, и это - что, она никого не отшивает - бесило меня в ней. Как и в других.

Взбалмошная она. Никогда не знаешь, что от нее ждать. То нормально разговаривала со мной, то шипеть начинала без поводов, то вообще не заме-чала.

Мама ее у нас химию вела. Так Настя с ней однажды прямо на уроке пе-реругалась и вышла из кабинета. Потом на занятия долго не ходила. Нет, ко-нечно, все учителя подонки, но я бы так не смог, мама все-таки, хоть и учи-тель.

Хотя, если честно, по барабану она мне была.

А потом она приходит и зовет меня на выпускной! Почему?

Спустя год мы с ней целовались…

Это случилось в прошлом мае, когда я на первом курсе м… м…«учился».

Вообще-то ее кадрил Санек, а меня он брал для фона, если ему удавалось вытащить меня из дома. Ведь он считал себя реально крутым. Он был каче-ный, высокий, а я никогда не был ни бруталом, ни быком и вообще произво-дил впечатление что я не от мира сего.

Идем втроем, хорошо! Особенно вот в такое же время, как и сейчас - по весне. Гуляли мы недалеко от школьного футбольного поля. Там, чуть поодаль, раньше был не то, что парк, а просто аллейка, заросли полудикие. Какой-то активист сажал в давние времена. Теперь их там уже и нету, одна грязь. Прошлой осенью вырубили, только пеньки остались. Стоянку делать хотели, да потом передумали, наверное.

Санёк Насте что-то говорит, обнять пытается, а я думаю - скорей бы до-мой пойти, да клещей высматриваю. Боюсь я этих насекомых, тварей, просто жуть как. Спросит меня что-нибудь Настя, а я невпопад отвечу, на радость Саньку. Он сразу потешаться начинает, но я не обижался, это ведь все так, по-дружески.

Но однажды вечером Санек умотал куда-то, а Настя вдруг попросила меня проводить ее домой. Живет она в доме напротив, а я, дурак, купился, не понял подвоха.

У дверей квартиры она меня поцеловала. Неожиданно так.

Сказать, что я был смущен, - значит ничего не сказать. Я попросту испу-гался и…

…ушел, ни сказав ей ни слова.

С тех пор мы практически не встречались, об общении и речи нет. Не потому, что она или я игнорируем друг друга, просто не пересекаемся нигде, вот и все.

Может, я ее обидел, не знаю. Но тогда мне казалось, что это было пра-вильное решение.

А почему, спросите?

Первое: мне не хотелось тогда попадать в эту кабалу, то есть заводить девушку. Обременять себя пустыми обязательствами, оказывать какие-то знаки внимания и все такое. Лень мне просто. Или в прогрессии: вечное пиление по любому поводу, начиная от «почему ты не хочешь идти туда?» до «почему ты не купил мне этот брюлик?» Бесконечное сравнение себя с другими парнями, агрессия ко всем, кто не так посмотрел на нее (а смотреть есть на что, уж поверьте). Бесконечная борьба за ее уважение. Желание понравиться ее родителям, подругам, друзьям и все ради чего? Нет уж, увольте, без меня. Я эгоист и с этим уже ничего не поделаешь.

Второе, но не менее важное: замутить с Настей означало предать Санька, ведь я был в курсе, что она ему нравится. Не люблю я эти все пацанские понятия, но это было бы действительно подло, не по-человечески как-то. И пусть Санек и кретин, но все же…

Поэтому, увидев их на пороге, и смутился.

И еще вот почему.

У Насти был парень. И не Санек, а Артур. Не тот верзила - уголовник, упырь со скамейки, а один из главарей местных гопников. Плохой человек.