Дал. В конце концов, Гриня малый незлобный и мне-то уж точно ничего никогда не делал плохого. Впрочем, и хорошего тоже, но надо все-таки оттал-киваться от первого, наверное.

Пришел домой, покормил кота и сел читать. И только я дочитал до беседы Холдена с мистером Антолини, как опять - звонок в дверь.

Пришел Санек. Конечно, пришел не просто так, как всегда. Сначала мял-ся на пороге. Спросил, - приехала ли мама? Когда узнал, что нет, сразу вошел. Никогда я, наверное, не дочитаю эту книгу до конца, никогда не узнаю отве-тов Мастера.

И опять стол, опять бутылка водки, теперь уже без пива. У меня еще было свое, но жалко как-то стало тратить, хотел оставить себе. Эгоист я.

Выпили.

– А Настя где?
– единственный вопрос, который меня интересовал.

Он словно не услышал. Не знаю почему, но в нем было что-то не так. По-терянный какой-то. Не мог я понять что, может быть, в глаза он мне не смот-рел, не знаю.

– Смотри, - говорит, и достает сложенный в несколько раз листок бумаги.

Посмотрел я этот листок. Вот это да, один заголовок чего стоит - «свободу не просят, свободу берут!». Далее следовал текст об ограблении государством своего народа, о провальных реформах, об олигархах, об армии, о войнах и все такое, херня одним словом.

– Ну? – спросил Санек, подтачивая очередную спичку, чтобы ковырять в зубах.
– Круто?

– Что круто? – отвечаю. Действительно не понятно, что тут крутого.
– Кто тебе это дал?

– Кислый, - говорит, - а что?

– Да так, ничего.

С каких это пор этот дебил авторитетом стал? Теперь он ещё в оппози-цию играет! Олигофрен, супермен хренов, в каждой бочке затычка.

– Ну это… вот, написано, … правильные вещи, - говорит Санек.

Растерялся он. Даже про спичку свою забыл.

– Вот именно - написаны, - говорю. Тошно как-то стало.
– Это не твои мысли.

– Как это?

Не знал я, как сказать ему это без последствий, но выразился прямо, о чем и сейчас не жалею:

– Тебе их написали, а ты выучил!

– Так ты что, не согласен? – потупился Санек, - Что тут неправильно на-писано? Ты ведь как бы умный?

– Какая разница, правильно или неправильно, тебе-то, что до этого?

– Как че..? Я, это… гражданин! Это моя страна, мне здесь жить… это… и мне решать, как это делать! Видишь же - написано про свободу!

– Что ты мелешь?
– говорю, а самому так тоскливо, просто тошнит от этих речей. Свобода, демократия, говнократия.

– Ну ты, че? Не согласен? За этих, что ли, за олигархов?

Он опять взял спичку. Потом отложил, хотел что-то добавить, но не ска-зал, просто налил еще по стопке.

Выпили.

– Нет, - говорю, а сам думаю.

Странно - человек ведь тупой, никогда таким делами не занимался и ТВ почти не смотрит, и что его так разогрело туда идти? Скажи я ему такое пару дней назад, он просто бы заржал. Это в лучшем случае, в худшем - морду бы набил. За что? За то, что это те самые «городские джунгли», против которых он сейчас выступает, сам не понимая этого. А тут все это на бумажке краси-вой написано. Да, и еще: по любому, Клим это бумажку ему дал.

– Тогда что? – говорит и смотрит на меня. Казалось, весь его маленький мозг старался меня понять и не мог, он крутил эту бумажку в руках, как свя-щенник Библию.

– Ну, есть этот листок и что теперь?
– говорю. Голова начала опять болеть, да и от этой водки замутило. – Закусывать будешь?

Санек молчал.

– А я закушу, - сказал я и пошел на кухню за хоть чем-нибудь, что могло отбить эту тошноту.

Санек в это время сидел и молчал. Может, сказать ему было нечего, мо-жет еще что-нибудь, но он молчал. Принес нарезанной колбасы, мама в холо-дильнике оставила еще в пятницу, а я ее только сейчас обнаружил.

Опять налили и выпили.

– Клим организует мобы на марш. Пойдешь..? Он и от армии откосить поможет, - протараторил Санек, используя, наверное, единственный довод. И как запомнил - я ведь мимолетно упомянул об этом в пятницу?! Вот и считай людей тупыми и недалекими - то, что надо, всегда увидят и запомнят.

– С какого это он от армии откосить мне поможет?

– Ну… Это самое… Ну, как бы, проявишь себя, сделаешь пару дел, а он… это… нужные рычаги включит.