Опять в голову полезли мысли о Насте. «Дорого и глупо» - ни хрена себе философия. Идиотизм.

В очередной раз закурил. Куда ее несет? Дома не живет, последний зво-нок на носу, экзамены, а она у Ксюши живет и по барабану ей! Клубится, со всякими упырями общается. Ведь сопьется или с наркотиками свяжется! Или как Ксюша эта - залетит и знать не будет от кого! Куда ее несет? Ничего ей не надо! А может, что и надо, да только не знает сама что! А ведь ничего не найдет, а даже если и найдет – поздно будет.

Еще тоскливей стало. Безумно захотелось ей позвонить, сказать или из-виниться за свое поведение в кинотеатре. Сказать, попросить, умолять. Гово-рить с ней, говорить о ней, о том, что мне наплевать на все, что мне напле-вать на себя, что я готов на все, лишь бы она не превращалась в дворовую девку. Пусть все будет так, как хочет она, потому что я не знаю, как по-другому.

Наверное, в первый раз я пожалел об отсутствии мобильника.

Мысли текли сами по себе. Я не размышлял над ними, они просто шли и шли…

А потом еще тоскливей стало. Вдруг пришло в голову – ну, вот, позвоню я ей, а она с кем-нибудь, у какого-нибудь подонка дома, «развлекается». И тут я звоню. Дебил.

Опять закурил. Захотелось чем-то отвлечься, найти какое-то занятие. На-пример, кроссовок почистить, выковырять грязь из подошвы. Стал для этого дела палочку на земле искать, хотя бы прутик.

Ни одной подходящей палки не нашлось. Зато другое занятие появилось. Камешков там много валялось всяких колотых, и стал я их перебирать от не-чего делать. Занятие бесполезное, детское. Ну и что такого?

«Машину брать буду летом» - вот это не по-детски, это по-взрослому. «Моя баба» - это тоже по-взрослому. И жену избивать, и водку жрать, как мой папа себя вел - это тоже по-взрослому. А я книжек перечитал, и баб не трахаю направо и налево - это ведь по-детски. Так что все логично. Детям - детские развлечения, камешки, например, перебирать.

От нечего делать даже прикол придумал – сложить разваленный кирпич. Кирпич этот, видимо, кто-то отшвырнул сюда с поля и он, ударившись о пли-ту, на несколько частей развалился. Видимо, это недавно произошло, потому как еще эти куски не скрошились и их вполне можно было соединить в одно целое. Эти кирпичи такие только на первый взгляд крепкие, а уронишь такой вот кирпич - и все. Тоже мне - твердыня, скоро крошиться начнет и оконча-тельно превратится в мусор, смешается с землей и все.

Две половинки валялись под ногами, третью поискать пришлось.

И тут тоска отхлынула: что я несу? Какое ослепнуть…?

Я наклонился за плиту, чтобы поднять третью часть. Плита в основании была с достаточно глубокой трещиной. Эта трещина покрыта вся была мхом и из-под этого мха тянулось маленькое деревце, прутик еще совсем. Но это явно было деревце, невесть как сюда попавшее. Видимо, семечко залетело. Этому деревцу по барабану было, где оно растет, другого не дано было ему и другой жизни оно не знало, но ведь все равно – росло!

Я позабыл про кирпич.

Я просто смотрю на этот торчащий прутик. Вот ведь как – растёт и не думает ни о «бессмысленности бытия», ни о чём вообще. Просто живёт - не об-ращая внимания ни на что, не теряя ни формы, ни сути своей. И все дышит в нем желанием жить. И в веточках этих, таких тонюсеньких, и в листиках, та-ких крошечных, во всем жизнь. Это и есть жизнь. Все ее отражение.

Где-то я встречал уже такое. Толстой, что ли, «Воскресение»?

И таким дерьмом себя почувствовал.

Тупой я. Что с того что читаю я много? Что из этого? Если я не могу из-влечь из своего ума никакой выгоды? Но как? Как?

Зачем я себя хороню?

…Тем временем светало. Небо стало серым, на востоке поднимался крас-ный диск солнца.

Вот, наконец-то увижу рассвет.

И вот что мне пришло в голову в тот утренний час.

Я напишу сочинение, не буду ныть. Надо - так надо. Лариса Николаевна, что ли, придумала эти порядки? Но напишу его не так, как говорят, а так как сам думаю. И не в двух словах, а так, что у всех глаза на лоб полезут, и у них просто не поднимется рука отчислить меня. В армию не пойду. Выучусь. На кого я там учусь - не знаю даже. Надо будет узнать.

Хотел закурить – никак. Поганая зажигалка никак не хотела загораться.

И все же на кого же я учусь?

А не рвануть ли мне к бабушке? Вдруг она и вправду болеет? Раньше ведь она в тепло не болела. Вдруг я ее больше не увижу? А даже если и как всегда, то ей просто не хватает внимания, а я поеду и обрадую ее. А она об-радуется, это точно.

Начал подниматься туман. И так захотелось рассвет увидеть, хоть раз в жизни! Долго глядел в ожидании, пока глаза не заболели. Смотрел, но так и не увидел, не дождался. Может, смотрю не туда?