Ну ладно, пора идти.

Пошел я не мимо дома, а той дорогой, какой обычно на учебу выхожу. Вдоль дороги, мимо дремавших таксистов, встречавших день. Мимо дворни-ков, рабочий день которых уже начинался, и личностей, весьма смахивающих на бомжей, бродивших как зомби в поисках картона и всяческих отходов, иногда стрелявших у меня сигареты. А я, такой добрый, всем даю, улыбаюсь. Хочется человеку покурить – на, кури, пожалуйста. Хорошо на душе так было, просто необъяснимое ощущение! Ветерок в спину дует, просто хорошо и все тут!

Вот, сирень цвести начинает, а я и не вижу!

Сигарет осталось совсем мало, решил зайти за никотином, а потом уже на вокзал.

Большая часть магазинов была еще закрыта, но открыт был ночной, у остановки автобусной. Пришлось свернуть на тот же маршрут, каким я шел вчера, только в обратном направлении. Все стояло словно спящее, ожидая солнца и нового дня, изредка попадались все те же неуемные собачники, про-клинавшие все на свете из-за того, что им ни свет ни заря приходиться вста-вать и выгуливать своих питомцев, которые наверняка разбудили их своим скулением и лаем.

Впрочем, наверное, они давно к этому привыкли.

Вот и детский сад. На веранде куча мусора из пустых пластиковых пив-ных бутылок, пачек сигарет, чипсов - остатки культурного отдыха молодежи. Словно в родном подъезде.

Замерзшие ноги стали потихоньку отходить, сигнализируя мне покалы-ванием в ступнях.

Вот он - магазин. Миновав перевернутую урну, результат ночного гуля-ния в детском саду, зашел.

Внутри было тепло, что не могло не быть приятно после ночи на улице. Яркий свет немного бил по глазам.

Никого не было, кроме полусонной продавщицы, женщины лет тридцати пяти в белом, как у врача, халате. Посмотрев по витринам, я подошел к кассе и, прочистив горло, попросил сигарет. Положил деньги (последний полтинник) на прилавок. Продавщица ничего не ответила и, шурша обувью по кафелю, пошла за товаром. Вернувшись, положила пачку на прилавок своими ма-ленькими, толстыми ручонками.

– Мне не синий «Палл Малл», а красный – сказал я.

Идиот, сразу не мог сказать! – мелькнула мысль. И улыбнулся. Хорош, на-верное, я был, после ночи на улице!

Продавщица измученно закатила глаза и с нескрываемым возмущением направилась менять сигареты, пробурчав себе под нос что-то вроде «сразу го-ворить надо».

«Не сломаешься», пробурчал я, правда, про себя.

– Все?
– спросила продавщица, явно всем своим видом показывая: «толь-ко попробуй попросить что-нибудь еще».

– Все, – честно ответил я и опять улыбнулся.

Весь ее вид говорил: «Что ты лыбишься, огреть бы тебя лопатой, да нет поблизости ее». Не удивлюсь, если приняла меня за алкоголика или бомжа.

Пошел к выходу.

Над дверью висели часы. Я машинально отметил про себя: 6.30.

«Улыбайтесь, это раздражает!» – вспомнилась чья-то фраза.

Открыл дверь. Вышел в утро.

Надпись на пачке:

«Минздрав предупреждает: Курение вредит вашему здоровью»

Наверное, вправду вредит.

Не знаю, может, и так. Брошу когда-нибудь.

27

Постепенно все ожило. На улицах стали появляться люди, спешившие по своим каким-то делам.

Этого я уже не увидел, просто слышал.

И на вокзал я не попал.

Нет, не подумайте ничего плохого, не передумал я. Просто так получи-лось.

Если честно, смутно помню все это.

«ЭЙ, СЛЫШЬ, ДАЙ НА ПИВО!».

Окрик - мне в спину!

И –

… удар по почкам, дубиной, а, может быть, - ногой. Побежал я, помню, куда глаза глядят, а потом упал, или сбили меня, не помню уже… И удар в голову, уж не помню чем.

Больно. Так больно, что я даже кричать не могу. Рот наполнен кровью, голова гудит, в ушах жуткий свист, ничего не видно, я, кажется, ослеп, ка-жется, мне конец. Шаман танцует и огонь под монотонный ритм его бубна разливается в моей голове. Ночь опять наступила в моих глазах и … зубы, где мои зубы…

Мрак. Боль. Шум.

Тротуар, кажется… грудь не дышит, только свист какой-то… пошевель-нул рукой… кажется, я умираю.

Небо такое синее, значит - не ослеп, один глаз видит… или мне опять ка-жется… И, кажется, я отрываюсь от земли… или нет… проваливаюсь куда-то. Боль уходит, невесомость, скорей бы провалится туда, бубен замолкает посте-пенно и огонь гаснет. Огонь… Небо… Белые облака, за ними прячутся звез-ды… Быстрее, быстрее, быстрее…