— Да, это, наверное, конец отступления, дальше дороги нет. За горами — море…

— Поломает зубы фашистская гадина на этой горной земле. Дальше уже их не пустим… Только не терять веры в победу, а она будет наша! — подбадривал нас парторг Наумов. Он шагал без фуражки, и пот стекал с его высокого загорелого лба.

— Батарея, стой! — скомандовал командир. Он решил сделать короткий привал. Все сразу садятся на камни, благо недостатка в них нет, на покрытые мхом пни столетних деревьев. Извлекаются последние, скудные запасы махорки. Курильщики затягиваются глубоко, с наслаждением.

Подошли лейтенант Сапёрский с политруком, тоже сели. Мухамед Исмаилов угостил их самосадом. Они не отказались и, скрутив длиннющие козьи ножки, так же, как и все, с удовольствием затянулись. Я набрался смелости и подсел к ним.

— Вот ведь как бывает в жизни. Никогда бы не думал, что судьба забросит меня на самый Кавказ… Сюда, где был и такие стихи сочинял сам Лермонтов, — попытался я завязать разговор.

Командир батареи охотно заговорил:

— А здесь не только Лермонтов бывал. Кавказские горы видели многих выдающихся людей. Неподалеку отсюда ночевал однажды Грибоедов. Да, кстати, ведь и Пушкин именно здесь написал свои строки:

Командир мастерски продекламировал. Раздались аплодисменты. Я и не заметил, как вокруг нас собралась большая группа слушателей. Усталые лица посветлели.

— А ты, Станислав, читал Лермонтова? — обратился ко мне командир батареи.

— Да, товарищ лейтенант, но уже здесь, в Советском Союзе, — ответил я. — А драму «Маскарад» знаю почти на память… Не один сеанс в кино просидел с девушкой, когда работал в Баку…

— Понятное дело, в такой компании даже драмы и трагедии веселее смотрятся, — пошутил кто-то. Бойцы засмеялись, настроение у всех явно поднялось.

— Михаил Лермонтов, — оживленно продолжал командир. — Так ведь, товарищи, мы на самом деле находимся недалеко от исторических мест. Где-то здесь размещался Нижегородский драгунский полк, в который в 1837 году был в первый раз сослан Лермонтов. И он как офицер участвовал в военной кампании на Кавказе. А вот там, — лейтенант показал рукой налево, в сторону далеких вершин, — у подножия горы Машук, под Пятигорском, 27 июля 1841 года он погиб… А был он наряду с Пушкиным самым большим поэтом нашего народа. И прожил-то всего почти двадцать семь лет, но вот успел оставить после себя прекрасное наследство для всего человечества. Был большим патриотом, за что ненавидели его и травили царские прихлебатели. Так же, впрочем, как преследовали Пушкина… А знаете, товарищи, — командир воодушевился, все слушали его с огромным вниманием, — а знаете, что, выезжая сюда в третью уже по счету ссылку, Лермонтов расставался с Петербургом с легким сердцем, надеясь, что здесь наконец станет свободен от «голубых мундиров» и «света завистливого и душного». Вот как он писал об этом:

Мы сидели не шелохнувшись.

— Однако даже здесь, в этих горах, поэт представлял собой серьезную угрозу для тогдашних высоких сфер, для правителей России. И гибель поэта, в расцвете его таланта, трагическая для всего русского народа, наступила если не по прямому приказу свыше, то уж наверняка с одобрения. А знаете ли вы, товарищи, его стихи о Кавказе?

— Товарищ командир, прочтите! Охотно послушаем, — раздались со всех сторон голоса.

— Ну так послушайте, стихи и сегодня актуальны:

Снова взрыв аплодисментов. Командир читал еще и еще. Я сидел, внимательно слушая стихи поэта, который ненавидел и клеймил позором виновников тогдашних зол, открывал своему поколению правду…

Я заметил, что все до одного поглощены этим рассказом о поэзии Лермонтова.

Увы, время не стоит на месте. Командир батареи посмотрел на часы, кивнул офицерам. Все поняли его без слов. В путь…

А вокруг нас — лес, аромат трав и терпкий запах гниющей хвои. С каждым поворотом картина меняется. Все громче шумят горные потоки, попадающиеся на пути, воздух становится прохладнее и как будто бы легче. Прямо перед нами вырастают все новые склоны, покрытые лесами, а если посмотреть выше — всюду острые, голубовато-фиолетовые вершины гор, в складках которых сверкает алмазный снег. А еще выше — ослепляющая белизна снежных пиков и безоблачная синь неба. Вид, что и говорить, чудесный.

Наш подносчик снарядов, кабардинец Мухамед Исмаилов, показывает рукой на Эльбрус, который царствует над всеми горами:

— Видите, вон там, высоко, черная точка на Эльбрусе? Это «Приют одиннадцати» — последняя постоянная база на пути к вершине, где покорители гор набираются сил перед решающим восхождением. До войны я туда водил туристов…

Итак, мы находились в районе Эльбруса — земли обетованной горнолыжников и альпинистов, международного туристического центра и одного из прекраснейших уголков на Кавказе. Однако не только красотой славятся здешние места. Район Эльбруса — это также многочисленные источники с целебными водами, рассеянные среди лесов, полных разнообразнейших растений. Да, щедра здесь природа, награждающая путешественников вдобавок и тремястами днями в году с безоблачным небом и вечно прекрасной серебристой белизной снежных склонов.