— Народ, вы чего?!

— Только тронь, — по-змеиному зашипел Диллиан, проигнорировав меня. Светло-светло-серые, почти белые, глаза ясновидящего стремительно темнели, приобретая медово-карий оттенок. — Только попробуй ее тронуть!

— Тогда пусть забирает душу сама, — Устин ничем не дал понять, счел ли он угрозу существенной. — Но ты ведь сам не позволишь, не так ли?

— Да что тут творится вообще?! — не выдержала я. — Устин?

— А сама не понимаешь? — флегматично поинтересовался шаман, оставив в покое лозу и схватившись за цилиндр.

— Нет, — призналась я — и только тогда сообразила.

До утра проклятие полностью перейдет на меня.

И сейчас есть всего два способа это предотвратить — либо заставить Эртрисс забрать душу добровольно, либо убить ее. Устин, похоже, выбрал второй вариант как более быстрый.

Но какого черта тогда Диллиан не попытается уговорить свою ненаглядную?..

— Проклятие твоей династии перестало действовать на старейшин, когда ты появился в Зельтийере, — спокойно констатировал Устин. — Сейчас ни мне, ни Делоко ты не нужен. Ничто не мешает…

— Только тронь ее, — неожиданно ровным тоном ответил Диллиан. — Из-под земли достану.

— Нас трое, — напомнил таший. — Против тебя одного. И не думай, что я сейчас буду заморачиваться насчет честной схватки.

— На твоем месте, — лениво заметил Делоко, — я бы все-таки заставил Эртрисс забрать свою душу к демонам, пока вы оба живы. Создать крепкую и здоровую ячейку общества не получится, конечно, но хотя бы сохраните шкуры.

Я почувствовала себя элементом декора.

— Может, хватит уже? — вышло совсем жалобно и до крайности неубедительно. — Нам еще как-то замок штурмовать всем вместе…

— Предлагаю так, — Устин хищно сощурился за своей медвежьей маской, — сейчас либо Эртрисс забирает, наконец, эту душу, либо я ее слегка поцарапаю. Все остаются в некоторой степени довольны и, главное, живы. Утром мы пробираемся во Дворец, убиваем узурпатора, разбираемся, что именно он хотел сделать, чтобы обойти проклятие Эйлэнны… а потом, — он вдруг усмехнулся, — вылавливаем по резиденции рода ди Дара оборотня, который прикидывался дворецким и сделал Эльмиру траш.

У Диллиана нервно дернулся левый глаз, на мгновение став зеленым. Эртрисс беспокойно завозилась, упрямо норовя сбросить путы.

Тощий мальчишка с проросшей из бока лозой улыбался подкупающе искренне, и улыбка эта не адресовалась никому из присутствующих. Мыслями он был еще там — в буйстве красок и жизни, именуемом джунглями, рядом со своей преданной, безоглядной любовью, творящей чудеса.

Шаман никогда не ошибается.

То босое недоразумение, рядом с которым я проснулась, выглядело как самый обыкновенный человек. Оборотень… что ж, если так сказал Делоко — значит, это правда. Рядом с его силой здравый смысл отступает на второй план.

— Где настоящий дворецкий? — с шипением выпустив воздух сквозь зубы, спросил Диллиан. — Скольких эта тварь успела обратить?

Делоко беззаботно пожал плечами, по-прежнему улыбаясь.

— Какой смысл в том, что я сейчас скажу? К тому моменту, когда ты доберешься до резиденции, парой-тройкой новообращенных оборотней станет больше. Сам знаешь, молодые так прожорливы… и в одиночку, — он улыбнулся еще шире, — ты с ними не справишься. От придворных, сам понимаешь, помощи ждать нечего. Никто не станет признавать власть того, кто не способен ее подтвердить и удер-жать.

— Ясно. — Свергнутый Владыка опустил взгляд и потянулся к кляпу Эри.

А в следующие несколько минут мы и впрямь узнали о себе очень-очень много интересного.

Под густой медвежьей шкурой упоительно пахло домашним хлебом и костром. Устин обнимал меня так осторожно, словно я могла рассыпаться на кусочки от неаккуратного движения, но жалеть меня не собирался. И на том спасибо.

Меня била крупная дрожь.

Без второй души внутри образовалась холодная, сосущая пустота — та самая, что гнала вперед, в другие города и чужие книги, что тоскливо выла зимними вечерами, подпевая вьюгам, отступая лишь с уютным кошачьим мурлыканьем. За те недели, пока я жила воедино со своей копией, я успела забыть, что такое одиночество.

Нельзя сказать, чтобы я по нему соскучилась, но, похоже, иначе никак.

Хочешь быть человеком — терпи.

— Чтобы Диллиана волновало, насколько его избранница высокоморальна? — шепотом проговорил таший. — Знаешь, Эль, по-моему, догадаться можно было и раньше. Последние этапы переноса проклятия ди Дара требовали, чтобы подмена знала о нем. Иначе тебе бы вообще никто ничего не сказал, а Эртрисс до последнего тянула бы кота за хвост, пока не обеспечила себе безопасность.

Я только вздохнула, прижавшись к нему еще крепче.