– Зачем? Зачем кому-то делать это? Минуточку… разве кто-нибудь вообще может это сделать?

Снаружи, огонь внезапно сменился на еле заметное свечение. Полог палатки откинулся, и Льюис, низко присев, нырнул внутрь. Он бросил на нас нечитаемый взгляд, затем направился к другому спальному мешку.

– Хранители Земли могли это сделать, - сказал Льюис.
– Это возможно, если Хранитель Земли имеет должную подготовку и уровень мастерства, чтобы удалить селективные воспоминания. Именно так отдел Мэрион Медвежье Сердце стирал силы Хранителей, которые должны были быть выведены из организации и вернуться в обычное человеческое общество. Только они не просто отнимали воспоминания; они забирали внутренний стержень силы.
– Он потянулся, положил руки под голову и уставился на отблеск лунного света на ткани палатки.
– Но в твоем случае это было сделано Джинном. Его зовут Ашан.

– Джинн, - повторила я.
– Как ты?
– Я указала на Дэвида, чьи брови взлетели.

– Больше нет. Но да, Ашан был Джинном, и он это сделал. Он не хотел убивать тебя, он хотел, чтобы ты вообще никогда не существовала. И у него были для этого силы. Он хорошо раскрутился на подобном.

– Тогда что же его остановило?

Дэвид и Льюис обменялись взглядами. В итоге ответил Льюис.
– Давай поговорим об этом позже.

– Прекрасно. Основной вопрос.
– Я облизнула губы, избегая прямого взгляда на Дэвида.
– Что же такое Джинны?

Льюис вздохнул и закрыл глаза.
– Мы действительно добрались до момента твоего исправления, - сказал он.
– Джинны - другая раса существ на этой планете. Они могут быть материальными, когда захотят, но их реальная сущность - это энергия. Они... духи. Духи огня и воли.

– Поэтично, но история не совсем полная, - сказал Дэвид.
– Однажды мы были рабами у вас. У Хранителей. Вы использовали нас, чтобы усилить свои способности.

– Рабами?

– Выполняли ваши приказы. И ваши прихоти.
– Он наблюдал за мной полуприкрытыми глазами, и когда я повернулась, то увидела искры, летящие из них.
– Теперь мы свободны.

– Так ты... всемогущий?
– Я должна была рассмеяться, сказав это.
– Щелкнешь пальцами, и дело сделано, или что-то подобное?

Он улыбнулся, но искры все еще летали.
– Джинны перемещают энергию… вот и все. Мы переносим ее из точки А в точку Б. Преобразуем ее. Но мы не можем создать и не можем разрушать, не на первичных уровнях. Вот почему я думаю, что мы сможем отменить то, что с тобой случилось… потому что, по крайней мере, на каком-то уровне, энергия никогда не теряется.

– Здорово! Так, просто...
– Я щелкнула пальцами.
– Ты знаешь. Дело сделано.

– Я не могу, - сказал Дэвид, - или я бы уже это сделали. Время было специальностью Ашана. Я никогда не был настолько хорош в его манипулировании. Джонатан...
– Он запнулся, и - если такое возможно - стал выглядеть еще мрачнее.
– Ты не помнишь Джонатана.

Я отрицательно покачала головой.

– Потребуется Джонатан или Ашан, чтобы отменить то, что случилось.

– А ты не можешь просто пойти и привести одного из них?
– спросила я.

– Джонатан мертв, - сказал Дэвид, - а Ашан... уже не тот, кем был. Кроме того, я не могу его найти. Он очень успешно скрывается.

– Очень жаль, - сказала я.
– Я хотела предложить тебе выносить твоих детей, если бы ты смог вытащить меня из этого холодильника на какой-нибудь приятный, теплый пляж.

Я лишь пошутила, но мои слова сильно ранили его. Причинили боль. Он встал и отодвинулся назад в исходное положение у моих ног, разрывая связь, прерывая зрительный контакт. Сейчас в его теле чувствовалось напряжение, как если бы я сказала что-то действительно ужасное.

Льюис прикрыл глаза руками.
– Она не помнит, - сказал он.
– Дэвид. Она ничего не помнит.

– Я знаю, - сказал Дэвид, и его голос напугал меня. Сырой, болезненный, хрупкий.
– Но я думал... если что-то...

– Она не может. Ты это знаешь. Это не ее вина.

Ответа не последовало. Дэвид ничего не сказал. Я открыла рот пару раз, но не могла придумать, что спросить, что сказать; я бы поставила на кон свою ногу, но понятия не имела почему.

Нет, я поняла после медленного, ужасающего озарения. Я знала. Или, по крайней мере, догадывалась.

– Ты и я... У нас есть дети?
– спросила я. Потому что я не была готова стать матерью. Чему такому я могла научить ребенка, когда не могла вспомнить даже свою собственную жизнь, свое собственное детство? Свою собственную семью?

Вопрос, который я адресовала Дэвиду, казалось, упал в бархатисто-черный бассейн тишины. После довольно долгого молчания он сказал бесцветным голосом, - Нет. У нас нет детей.

И пуф. Он исчез. Растворился в воздухе.

– Какого черта...?

Льюис не ответил. Не напрямую. Он перевернулся на бок, поворачиваясь ко мне спиной.
– Спи, - сказал он мне.
– Поговорим об этом завтра.