Шрифт:
Это русские красные горелки,
Неопалимая Феникс-птица.
Под тридцать — кафтан степенный,
Пробор, как у Мокрого Спаса, —
Это цвет живой, многоценный,
С луговин певца-Китовраса.
Золотые столбы России,
Китоврас, коврига и печь,
Вам в пески и устья чужие
Привелось, как Волге, истечь!
Но мерцает в моих страницах
Пеклеванных созвездий свет.
Голосят газеты в столицах,
Что явился двуглаз-поэт.
Обливаясь кровавым потом,
Я несу стихотворный крест
К изумрудным лунным воротам,
Где напевы, как сонм невест.
Будет встреча хлебного слова
С ассирийской флейтой-змеей,
И Великий Сфинкс, как корова,
На Сахару прольет удой.
Из молочных хлябей, как озимь,
Избяные взойдут коньки,
Засвирелит блеянием козьим
Китоврас у райской реки.
И под огненным баобабом
Закудахчет павлин-изба!..
На помин олбнецким бабам
Эта тигровая резьба.
<1921>
406
Осыпалась избяная сказка —
Шатер под смоковницей сусальной,
На затерянном судне полярная Пасха,
Путешествие по Библии при свечке сальной!
Пересохли подлавочные хляби,
И кит-тишина с гарпуном в ласту...
В узорной каргопольской бабе
Провижу богов красоту —
Глядь, баба в парижской тальме,
Напудрен лопарский нос!..
Примерещился нильской пальме
Сельдяной холмогорский обоз.
За обозом народ-Ломоносов
В песнорадужном зипуне...
Умереть у печных утесов
Индустриальной волне,
Чтоб в коврижные океаны
Отчалил песенный флот...
Товарищи, отмстим за раны
Девы-суши и Матери-вод!
Ложесна бытия иссякли,—
В наших ядрах огонь и гром!..
Пиренеи словесной пакли
Падут под тараном-стихом.
На развалинах строк, созвучий
Каркнет ворон — мое перо,
И польется из трубной тучи
Живоносных рифм серебро!
<1921>
407
Теперь бы Казбек-коврига,
Урал — румяный омлет...
Слезотечна старуха-книга,
Опечален Толстой и Фет.
По-цыгански пляшет брошюра
И бренчит ожерельем строк.
Примеряет мадам культура
Устьсысольский яхонт-платок,
Костромские зори-сережки,
Заонежские сапожки...
Строятся филины, кошки
В симфонические полки.
Мандолина льнет к барабану —
Одалиска к ломовику...
По кумачному океану
Уплывает мое ку-ку.
Я — кукушка времен и сроков,
И коврига — мое гнездо,
А давно ль Милюков, Набоков
Выводили глухое До?!
Огневое Фа — плащ багряный,
Завернулась в него судьба...
Гамма Соль осталась на раны
Песнолюбящего раба.
<1921>
40
8Солнце избу взнуздало —
Бревенчатого жеребца:
Умчимся в эскуриалы,
В глагол мирового Отца,