– Ты не дурак.

Все сидевшие за столом неловко замолчали. Даже беспечная Иришка почувствовала напряжённость момента и присмирела возле отца. Я опять сама себе показалась тут лишней. Обстановку как всегда разрядила Татьяна Евгеньевна.

– Ребята, кто ещё чаю хочет? – Обратилась она ко всем весело. Иришка встрепенулась оживлённо, подскочила из-за стола:

– Я хочу! – И дёрнула Владимира Михайловича за руку. – Пойдём, пап, ещё всем чаю нальём!

Воронин беспрекословно поднялся и вслед за дочерью отправился на кухню. Виталик, уже остыв от своего внезапного порыва грубости, теперь виновато смотрел на меня. Почему, интересно? Как будто это мне он сейчас так беспричинно нахамил. Наташа по-прежнему сидела молча, опустив светловолосую головку. И как это такую девочку можно обидеть? Надо будет при случае сделать Виталику строгое замечание. Нельзя же так. Даже дураку видно, что Наташа в него влюблена.

– Татьяна Евгеньевна. – Заговорил вдруг Виталик, явно пытаясь загладить свою вину и исправить положение. – Вы Ксюшке дайте сценарий сказки. Пусть она его дома поучит.

– Дам, конечно. – Воронина вновь обернулась ко мне. – Значит, уже решилась играть?

Я кивнула:

– Конечно. Это же так интересно, наверное.

– И кого хочешь играть? Белоснежку или Герду?

– Герду. – Я покосилась на Виталика настороженно, словно совершая какой-то предательский поступок по отношению к нему. Он поймал мой взгляд и, угадав его смысл, усмехнулся:

– Конечно, Герду играть интересней. Тем более есть возможность с Вадькой в ящике посидеть.

– Дался вам всем этот ящик! – Вспыхнула я рассерженно. – С чего ты решил, что я об этом мечтаю?!

– Об этом все мечтают.

Из кухни вернулись Владимир Михайлович с Иришкой. Они принесли с собой заново подогретый чайник, доверху наполнили кипятком и заваркой наши давно опустевшие чашки.

– На улице снег пошёл! – Торжественно сообщила Иришка. – Наконец-то настоящая зима приближается!

Я посмотрела на зашторенные окна, но ничего, кроме тёмной полоски там не увидела. Сколько уже времени, интересно? Мама там, небось, с ума сходит от волнения и даже не подозревает, что я совсем рядом. Пора бы домой идти, но прежде необходимо выпить вторую чашку вкусного мятного чая с сушками. Тогда и ужинать на ночь не придётся.

– Ладно, ребята, давайте не ссориться. – Татьяна Евгеньевна положила руку мне на плечо. – У нас один, общий коллектив, все в нём дружат. И ребята у нас хорошие, и девочки. Они все по-своему неординарные.

Мне почему-то вспомнилась маленькая, круглая Яна. Она тоже неординарная что ли?

– А Лисовенко? – Осмелилась я тут же съязвить.

– Яночка? – Воронина растроганно вздохнула. – А что Яночка? Чудесная девочка, скромная, мечтательная. Я ей в спектаклях всегда самые маленькие роли даю, потому что на первом плане она стесняется находиться, хотя театр очень любит, на все вечера приходит. Сидит всегда молча, больше наблюдает за всеми, ни в одном конкурсе никогда не участвует. Дело ведь, в принципе, не в активности. Хочется просто в обществе побыть человеку, среди себе подобных людей, в дружеской обстановке.

– А что за конкурсы у вас такие? – Полюбопытствовала я.

– Капустники. – Ответил за Воронину Виталик. – Я тебе, кажется, говорил уже. Дурачимся, игры всякие придумываем, песенки весёлые поём. На команды делимся, жюри выбираем и соревнуемся, кто больше баллов наберёт. Правда, соревноваться с командой, в которой Канарейка участвует, практически бесполезно.

– Это точно. – Весело согласилась Татьяна Евгеньевна. – Даже и не интересно порой бывает, заранее всегда уже знаем, чем всё закончится. Но и без Вадима в то же время праздник не получается. Нет-нет, ему обязательно в театральный надо после школы, такого с руками и ногами оторвут! Я даже не сомневаюсь, что он пройдёт.

Да уж…Как все дороги на свете ведут в Рим, так и любая тема нашего разговора в итоге сходила на Канарейку. Ну и как же тут побороть соблазн, скажите на милость? Самый красивый, самый умный, самый одарённый, самый любимый, самый весёлый и находчивый, самый сексуальный, в конце концов. Самый-самый-самый-самый… Без конца можно перечислять многогранные достоинства Вадима Канаренко. Между ними, правда, встречаются и некоторые плохие качества – как, например, самый распущенный, самый избалованный и самый безалаберный. Но в конечном итоге и эти недостатки, если к ним присмотреться как следует, опять же кажутся достоинствами. Скорее всего, я просто из принципа запрещу себе в него влюбляться!

– А вы с этой войной давайте завязывайте. – Сказала вдруг Татьяна Евгеньевна, как бы подводя итог нашей сегодняшней беседе за столом. – Чего вам делить, ребята, ну скажите мне? Вам всё это игрой кажется, а подобные игры иногда плохо заканчиваются.

– А мне-то вы это зачем говорите? – Обиделся Виталик. – Не я эту тропу войны прокладывал, не мне и томагавк в землю зарывать.

– Но от вас же всё зависит, ребята. – Мягко возразила Воронина. – Кто-то же должен сделать первый шаг к перемирию. И какая разница, кто это сделает – ты или кто-то другой? Почему бы и не ты, Виталик, а? Вот стоило тебе сегодня немного сдержаться, может быть и не было бы этой драки.