– Лидер? – Уже не в первый раз удивилась я. – У вас что, у каждого даже свой лидер есть?

– А как же! На всяком поле боя должен быть свой полководец.

– А у вас кто?

Я могла бы и не спрашивать!

– Вадька конечно. Кто же ещё?

– Обалдеть можно. – На самом деле мне всё меньше и меньше нравилось то, что я слышала. – И как же у вас это обычно происходит?

– Обычно? – Виталик почесал холодный от мороза нос таким же заледеневшим пальцем. – Обычно собираемся на какой-нибудь нейтральной территории, где никто не ходит, и идём стенка на стенку. А иногда , как я уже говорил, партизанские налёты совершаем.

– Какой кошмар. – Ужаснулась я. – И каковы потери? Чем вы дерётесь-то?

– Всем, что под руку попадётся. Но серьёзных потерь за это время ещё не было. Мы же люди всё-таки. Да и Кирюха, я тебе уже говорил, сам по себе пацан неплохой. Отличник, вечный борец за правду. Просто Севка Пономарёв – его лучший друг, он и мухи за всю жизнь не обидел. Тихий такой мальчик, закомплексованный полностью. Надо быть полным отморозком, чтобы такого обидеть. Вадька как узнал, что Шумляев натворил, так на глазах у всей тусовки ему морду разбил. Толян теперь его за это больше всех ненавидит. Я ему говорю: не ходи один, Шумляев тебя, если встретит, хуже Севки отделает. Но Вадьке разве что-нибудь можно внушить? Он и войну эту из чистейшего принципа прерывать не хочет. Думаешь, мы бы не помирились со звёздновскими, если бы захотели? Мне самому эта война поперёк горла, если честно. И не мне одному, я так думаю.

– Так кому же она тогда нужна? – Спросила я, недоумевая.

– Вадьке. – Виталик грустно улыбнулся. – Для него это очередная игра, развлечение. А мы все его поддерживаем.

– Зачем?!

– Тебе этого не понять, Ксюш. Каждый в нашей компании за Канарейку жизнь отдаст. Так же, как и он за нас. Так, стоп… - Виталик неожиданно резко затормозил, крепко прижал меня к себе.

– Что? – Едва не потеряв равновесие, я ещё крепче вцепилась в его локоть.

– Доболтались. – Нервно бормотнул Павлецкий. – Сейчас нам с тобой побегать придётся.

– Почему? Вражеский десант на нашей территории обнаружился?

– Ага. Легок на помине. И в самый неподходящий момент, как всегда.

– Где? – Я завертела головой, пытаясь в темноте разглядеть потенциальную угрозу нашей безопасности. Свет фонаря падал на спешащих мимо с работы людей, на бегущих по своим делам беспризорных собак, на проезжающие автомобили. Ничего подозрительного я среди всего этого не заметила. Виталик между тем кивком головы указал на двух, ничем не выделяющихся из общей массы ребят, идущих нам навстречу.

– Эти?! – Не поверила я сперва.

– Ага. Костик Сергиенко и Ромка Медзуновский. Бывшие приятели, нынешние враги.

– Что ж их так мало?! Разве так вылазки совершают?!

– Да это и не вылазка, наверное. Так, разведка перед боем. Или просто нервы пощекотать лишний раз кому-то захотелось.

– И нам обязательно бежать?! Мы уже возле дома моего стоим.

– Не обязательно. Место для разборки всё равно не подходящее. Народа полно.

Сергиенко и Медзуновский поравнялись с нами, и я наконец-то сумела их как следует рассмотреть. Вполне обыкновенные, абсолютно нормальные ребята моего возраста: один невысокий, коренастый, с густой шапкой тёмных, курчавых волос. Второй повыше – худощавый, круглолицый, русоволосый, с забавными веснушками на носу.

– Ба-а, какие люди! – Громко заговорил этот последний. – Далеко намылился, Павлецкий?

– Далеко. – В тон ему отозвался Виталик, и я не узнала его враз изменившийся голос. Он мгновенно весь напрягся, сжался, словно собираясь силами для внезапного броска и даже, кажется, забыл о моём присутствии рядом.

– Он девушку провожает, Ром, ты что, не видишь? – Вмешался коренастый Костик. – Смотри, как вцепился! Боится, что сейчас украдём!

Виталик вдруг высвободил локоть из моих пальцев, двинулся на шутника:

– Сергиенко, ты по роже давно не получал, смотрю?

– Ой, как страшно-то! Ром, ты боишься?

– Боюсь! – Медзуновский сильно толкнул Виталика в плечо и тот, пошатнувшись, едва успел сориентироваться, чтобы не потерять равновесие.

Мы стояли на детской площадке прямо напротив моих окон. Я как-то отстранённо подумала, что нас может увидеть мама, но даже не заволновалась по этому поводу. Сейчас, в данный момент, меня беспокоило другое. Виталик выпрямился и как разъярённый бык пошёл на Медзуновского. Я едва успела встать между ними, обеими руками упёрлась Павлецкому в грудь:

– Виталь, не надо! Не делай глупости, пошли отсюда!

– Отойди. – Прорычал он, тяжело дыша.

– Какая жалость, испортили влюблённым вечер! – Вновь поддразнил сбоку Костик, и здесь я не успела послужить преградой – слишком уж быстро всё произошло. Виталик ударом кулака сбил Сергиенко с ног. Почти одновременно с этим Медзуновский отшвырнул меня с дороги, налетел на Павлецкого сзади и, обхватив руками за шею, вместе с ним повалился на твёрдую, заледеневшую землю. Прежде, чем я смогла что-либо сообразить, эта троица сцепилась в клубок и покатилась по земле, ругаясь и отчаянно матерясь. В темноте я не могла разобрать – кто где, я и думать в эту минуту не способна была здраво. На моих глазах ещё никогда подобное не случалось!