Майлз отправился еще в одну поездку. На этот раз он находился в Мексике, проводя для Национального музея истории археологические раскопки на месте развалин ацтекского поселения. Аморет послала ему телеграмму, буквально умоляя немедленно приехать.

Когда она поведала Майлзу о словах Дональда, тот заметно помрачнел.

Он прилетел на своем личном самолете, причем управлял им сам. Его кожа была коричневой от загара, на подбородке виднелась черная и жесткая недельная бородка, как у ее отца, когда он отправлялся летом отдохнуть в палатке, решив при этом не бриться. Майлз показался Аморет еще красивее, когда стоял перед ней, засунув руки в карманы. Она с восхищением смотрела на его широкую волосатую грудь и мощные обнаженные плечи. Аморет приехала к нему очень рано, Майлз еще не успел одеться.

— Вот так ты и должен выглядеть всегда! Я еще ни разу не видела тебя таким красивым. Сейчас ты очень похож на пирата!

Но лицо Майлза оставалось хмурым.

— Ну, что там еще за дела с детьми? — осведомился он довольно резко.

— Да это Дональд вдруг ни с того ни с сего заговорил о ребенке, — вздохнула она. Сейчас, рядом с Майлзом, Аморет чувствовала себя в полной безопасности, и ее страх мгновенно улетучился. В эту минуту ей почему-то было на самом деле жаль Дональда. Какую же огромную ошибку он совершил! Но, в конце концов, он не мог знать о Майлзе. И это был естественный промах человека, который жил повседневной, будничной жизнью и оставался совершенно слеп к другому, загадочному, заколдованному и чарующему миру, окружающему его.

— Мне все это не нравится, — промолвил Майлз. — У него, видно, чертовски взвинчены нервы.

— Я тоже так решила, — рассмеялась Аморет.

— В конце концов, он всего лишь обладает тобой или какой-то твоей частью… с моего молчаливого согласия. Наверное, ему пора узнать о моем существовании.

— О нет, Майлз! — хмуро сказала Аморет. — Ты не знаешь, как он любит меня!

— Во всяком случае, он любит тебя меньше, чем я, а ты его — меньше, чем меня.

— Да, причем намного, — согласилась Аморет и посмотрела куда-то в сторону. — И половина нашей проблемы состоит в том, что он слишком сильно меня любит. Знаешь, Майлз, своей любовью ты не делаешь меня несчастной, как это делает Дональд своим обожанием. О, как это приятно — быть любимой тобой. Это так же, как быть любимой самой собой.

— Ну, если разобраться… — начал Майлз и замолчал. Аморет заметила, что сегодня глаза у него черные.

Майлз уселся, широко расставив ноги и упершись руками в колени. Аморет наблюдала, как он сидит, задумчиво глядя в пол. Его могучая грудь вздымалась от учащенного дыхания. Он выглядел очень сильным, полным жизненной энергии, готовым броситься куда угодно, совершенно пренебрегая опасностью. Его тело было натянуто, как струна. А ведь Майлз сделает все, что придет ему на ум. Он не похож на медлительного и рассудительного Дональда, не способного на быстрые действия. Да, Майлз обладает абсолютно противоположным складом характера.

— Возможно, я увезу тебя от Дональда, — произнес Майлз, по-прежнему глядя не на Аморет, а в пол.

— Но ведь мы уже давно решили, что все останется так, как оно есть, и ничего не надо менять.

Майлз раздраженно стукнул кулаком по ладони и резко поднялся.

— В таком случае, что с ним происходит? Ты же не думаешь, что мужчина, знающий, что его жена полностью принадлежит ему, попытается заставить ее отдавать еще больше?

— Все может быть, Майлз. Наверное, потому он и хочет…

— Я думаю, тебе надо поехать со мной в Мексику. Неужели ты не понимаешь, что если он начал злоупотреблять своими правами по отношению к тебе, то его уже не остановишь?

— Гм, а мне понравится в Мексике? — с сомнением спросила она. — Я слышала, что там очень грязно.

— Но не там, куда я собираюсь тебя отвезти. Там у тебя будет все, что пожелаешь. А когда тебе или мне там наскучит, мы сразу же уедем.

Глаза Аморет заискрились радостным волнением.

— О Майлз, мы прекрасно проведем время, правда? Но что делать с Дональдом? Ведь он будет скучать по мне.

— Не будет, — медленно проговорил Майлз, — если забудет о твоем существовании.

— Ты хочешь сказать, что мне надо… — Голос Аморет превратился в шепот, испуганный, нерешительный. Она еще ни разу не извлекала себя из памяти человека, который искренне любил ее. — О Майлз… — выдохнула она. — Мне страшно! Именно об этом ты меня предупреждал. Он ведь никогда не вернет меня. — Она покачала головой. — Бедный Дональд!

Майлз, не вынимая рук из карманов, подошел к высокому, до потолка, окну и стал пристально разглядывать городские кварталы домов, окутанные смогом и туманом. Аморет остановилась рядом с ним. Было видно, как на скулах его ходят желваки. Еще ни разу она не видела Майлза таким разгневанным и готовым на все. Сейчас в нем ощущалась какая-то всесокрушающая сила. Вся легкость и мягкость манер куда-то испарились. Теперь открылась другая сторона его души, мрачная и полная дикой самовлюбленности; в поведении Майлза появилось что-то зловещее. И все же она предпочла бы броситься в эту черную страшную пропасть его души, нежели подчиняться любовному деспотизму законного мужа.

— Я поеду с тобой! А Дональд навсегда забудет о моем существовании!

Вот.

Теперь решено.

Она замолчала, приложив руку к сердцу, словно почувствовала, что оно на мгновение перестало биться. В следующий миг Майлз заключил ее в объятия, потом высоко поднял на руки и закружил в воздухе. Она, словно птица, парила над ним, звонко смеясь и лаская его обветренное бородатое лицо. В их глазах стояло истинное торжество, ведь они покончили со всеми (и не только с Дональдом), кто хоть как-то пытался разлучить их или воздвигнуть между ними какую-то преграду.