– Он задуривает тебе голову, Банана?- в его тоне витает угроза выследить Дрю и заставить заплатить за все сполна.

Из меня вырывается смешок.

– Тут скорее иная ситуация, - стыд разливается жаром по моей шее.
– Он хочет… - Всего. Я вздрагиваю.
– Это должен был быть просто секс.

Джордж прочищает горло.

– И кого, думаешь, ты сможешь этим обмануть?

– Видимо, никого, кроме себя самой, - я хмурюсь, глядя на землю.

Спустя несколько минут, Джордж начинает двигаться.

– Это не похоже на тебя. Все это неопределенное странное дерьмо, которое ты творишь с этим парнем. В чем все-таки дело?

Потому что для меня скорее приемлема интрижка или случайное знакомство. Дрю же не вписывается ни в одну из этих категорий. И никогда на самом деле не вписывался.

– Он... Он - мое зеркало, - это звучит глупо, когда я произношу слова вслух, но говоря их, ощущаю нутром, что это правда.
– Когда я с ним, я не могу скрываться. Все фигня, все гнилые вопросы, что роятся у меня в голове, отражаются наружу, и я не могу их скрыть, не от него, не от себя.

– Дерьмо, - говорит Джордж.

Я начинаю вертеть листик в руке быстрее.

– Знаешь, что хуже всего? Несмотря на то, что с ним я вижу все свои недостатки, я...
– я отбрасываю в сторону листик, когда из меня вырывается беспомощный вздох.
– Боже, это прозвучит так нелепо, Джордж, но я чувствую... все, - я нажимаю ладонями на глаза, не желая смотреть другу в лицо. Потому что эмоции внутри меня так живы. Так чертовски неистовы, что их невозможно отрицать.
– Я так счастлива, что боюсь сделать следующий вдох, потому что все это может закончиться.

Хоть, я его и не вижу, но могу ощущать присутствие Джорджа. И тяжесть его взгляда.

– Если все так хорошо, - говорит он наконец, - почему ты держишь парня на расстоянии?

Мне требуется несколько секунд, чтобы найти в себе силы на ответ.

– Потому что это положит всему конец. Он собирается завоевать весь мир, тогда как я собираюсь найти работу с девяти утра и до пяти вечера. И когда все закончится, то уже нельзя будет все вернуть обратно.

Молчание повисает в воздухе. Его нарушает только щебет сверчков и звуки отдаленного дорожного движения. Я хочу отползти в сторонку и умереть. Особенно когда Джордж вздыхает.

– Черт, Анна.

– Ага, - говорю я, зная, что он имеет в виду: Я испорченная.

Друг обнимает меня и притягивает к своему потному плечу. Я прислоняюсь к нему, только сейчас понимая, что комфорт рядом с Джорджем не сравниться даже и на половину с теми ощущениями, что дарит мне Дрю. И от этого чувствую себя еще хуже.

Я не видела Дрю всю неделю. Он написал мне, что из-за потраченного на выездную игру время, ему нужно время для занятий и наверстывания упущенного материала. На сколько я знаю, ни у кого нет такого напряженного графика, как у Дрю. На рассвете он тренируется с командой, после этого у него занятия, затем тренировка, потом встречи, а затем классная работа и учеба. Честно говоря, я шокирована, как он вообще находит время, чтобы видеться со мной.

Когда Дрю был свободен на этой неделе, я сама застряла на работе. Будто вселенная ополчилась против нас, наше единственное занятие вместе было отменено, когда профессор Ламберт отправила всем письмо о том, что заболела гриппом.

Но поздно ночью, когда я уже лежу в кровати, а он ложится в свою, Дрю звонит мне. Мы говорим о довольно поверхностных вещах, о всяких мелочах. Это означает, что прямо сейчас я ожидаю услышать его голос так сильно, как нуждаюсь в том, чтобы ощутить его тело напротив своего. Это так заводит и нервирует меня. Но может, немного пространства между нами к лучшему.

ДОМАШНЯЯ ИГРА. ОСТАЛИСЬ секунды, а мы в шестидесяти метрах от конца зоны. Один гол, и мы выиграем. Гул толпы подобен шуму реактивного двигателя во время запуска. Она исходит со всех сторон стадиона и омывает меня словно невидимая сила, заставляя вибрировать мои кости. Поднимает волоски на моей коже. Мои яйца напрягаются. Пришло время.

Сердце подскакивает к горлу, я наклоняюсь ближе к моим парням, чтобы обсудить игру. Я едва могу слышать свой собственный голос, потому использую условные знаки руками.

– Вспыльчивый Бэтти. Раз.

– Хат, - кричат они хором. Хлопок руками, и все разбегаются на позиции (Хат – возглас в американском футболе – прим. пер.).

Вокруг нас море фанатов в красном высоко вскидывают руки, словно бурные волны. Многие размахивают пластиковыми боевыми топорами, их голоса сливаются в ритмичную пульсацию: Боец, Боец, Боец. Передо мной простирается бесконечный участок зеленой травы и стена из жаждущих победы противников, которые так и ждут, чтобы уничтожить меня. Ворча и переступая с ноги на ногу. Огни над нами светят ярче полуденного солнца, к тому же греют, как в аду.