С одной стороны, мы оказались в сквернейшем положении, без возможности перевозить нашу поклажу, а с другой — избавились от хлопот. Из снаряжения у нас остались полтораста патронов для винтовок и пятьдесят ружейных патронов, и мы не знали, как с этим быть. Нам казалось, что мы достигли конца наших странствий. Однако, даже позабыв всякое намерение искать белую расу, было бы смешно возвращаться назад за семьсот миль в нашем беспомощном состоянии. Мы решили, что самое лучшее — остаться здесь (благо, туземцы отлично относятся к нам) выжидать удобный момент и исследовать окрестности.

Мы приобрели большую лодку, довольно просторную, чтобы вместить всех нас с багажом. Начальнику поселения, продавшему лодку, мы отдали в уплату три пустых медных патрона, которыми он был восхищен до крайности. Затем мы решили объехать озеро, чтобы найти удобное место для лагеря. Не зная, вернемся ли мы в деревню, мы уложили в лодку все наше имущество и четверть жареной косули — превосходное кушанье! По дороге туземцы в легких лодочках успели нас обогнать и предупредить обитателей других деревень о нашем приближении. Мы тихо гребли, как вдруг капитан Гуд обратил наше внимание на необыкновенно ясный голубой цвет воды и сказал, что, по словам туземцев — все они ярые рыболовы, поскольку рыба является их основной пищей, — это свидетельствует о необычайной глубине озера и отверстии на его дне, куда исчезает вода и откуда иногда появляется огонь.

Видимо, это была легенда о действовавших в далекие времена, но угасших к нашему времени вулканах. На месте центрального кратера теперь плескалось озеро, а на берегах виднелись следы действия вулкана. Мы плыли параллельно отвесной скалистой стене, занимавшей отдаленный берег, на расстоянии ста шагов в большую деревню. Мимо нас проплывало большое количество сучьев, веток и другого хлама; Гуд полагал, что их несло течением. Пока мы рассуждали об этом, сэр Генри указал нам на больших белых лебедей неподалеку. Еще ранее я заметил их в воздухе и очень хотел заполучить один экземпляр. От туземцев мне стало известно, что в определенный период года они прилетают сюда рано утром с гор и тогда их легко поймать, поскольку они истощены. На вопрос, откуда прилетают лебеди, туземцы пожали плечами и заметили, что на вершине большой черной скалы находится негостеприимная страна, а над ней заснеженные горы, где безлюдно и водится много зверей, а за горами на сотни миль тянется густой терновый лес, недоступный не только людям, но и слонам. Услышав о белых людях, обитающих по ту сторону гор и леса, дикари засмеялись. Но позже одна древняя старуха пришла ко мне и сказала, что в детстве слышала от своего деда рассказ о том, как его предок в юности прошел и горы, и пустыню, проник в лес и видел белых людей, живущих в каменных краалях. Эти сведения были очень неопределенными, но после слов старухи во мне выросло и окрепло убеждение, что во всех этих слухах есть доля правды и необходимо раскрыть эту тайну. Я и представить не мог, каким чудесным путем исполнится мое горячее желание.

Мы подплыли к лебедям, мирно покачивавшимся на воде, и сэр Генри, выждав минуту, подстрелил парочку, пока остальные, сильно разбрызгивая воду, поднялись в воздух. Снова раздался выстрел, и один лебедь упал с простреленным крылом, а другой, с раненой ногой, превозмогая боль, поплыл дальше. Лебеди, описав круг, выстроились клином и улетели на северо-восток. Мы же подняли в лодку двух красивых мертвых птиц, весивших каждая не менее тридцати фунтов, и принялись ловить раненого лебедя. Ветви и сучья, плывущие по озеру, мешали движению лодки, и я велел ваквафи, отличному пловцу, прыгнуть в воду и поймать лебедя — я знал, что в озере нет крокодилов и, следовательно, безопасно. Ваквафи повиновался и вскоре поймал лебедя за крыло неподалеку от скалы, о которую с силой билась вода.

Внезапно он закричал, что его относит прочь. Несмотря на то что он плыл изо всех сил, стремясь к нам, течение сносило его к скале. Отчаянно взмахнув веслами, мы рванулись к нему, но напрасно. Перед нами, почти на двадцать дюймов над поверхностью озера, возвышалась затопленная водой скала, похожая на арку туннеля. К ней-то и несся с ужасной быстротой наш бедный слуга. Он храбро боролся с течением, и я надеялся спасти его, как вдруг заметил выражение отчаяния на его лице. На наших глазах его втянуло вглубь, и он исчез из вида. В ту же минуту я почувствовал, что сильная рука схватила нашу лодку и с силой швырнула ее к скале.

Осознав страшную опасность, мы принялись яростно работать веслами, но напрасно! Нас стремительно затягивало в арку, и, думая, что спасения нет, я бросился на дно лодки и велел:

— Скорее, вниз лицом! Ложитесь! — И товарищи последовали моему примеру.

Послышался глухой шум, как будто от трения, лодку потянуло вниз, и вода хлынула внутрь. Неожиданно шум прекратился, и мы почувствовали, что лодка не утонула, а плывет. При слабом свете мы увидели нависшую над нашими головами арку скалы, а затем свет исчез и мы очутились в непроницаемой темноте.

Около часа лежали мы так на дне лодки, не смея поднять голову и произнести слово, потому что шум воды заглушал наши голоса. Разумеется, у нас не было особого желания разговаривать, подавленные ужасом нашего положения, страхом неминуемой смерти, мы боялись быть придавленными к стене пещеры или втянутыми вглубь и опасались задохнуться от недостатка воздуха. Всевозможные виды смерти лезли мне в голову, пока я лежал на дне лодки, прислушиваясь к реву воды. Другой звук — непрестанные вопли Альфонса, — казалось, доносились откуда-то издалека. Неужели нам суждено погибнуть?

Течение несло нас, пока шум воды не начал затихать, и мы явственно различили вопли Альфонса. Взяв весло, я ткнул им француза, подумавшего, что наступил конец, и заревевшего еще сильнее. Осторожно встав на колени, я старался нащупать рукой свод, но его не было. Подняв над головой весло, я шарил им справа и слева, но ничего не обнаружил.

Вспомнив, что мы прихватили с собой маленький фонарь и масло, я разыскал его и осторожно зажег и, когда фитиль разгорелся, огляделся кругом. Первое, что мне бросилось в глаза, — это бледное, искаженное лицо Альфонса, который, полагая, что все кончено и он видит призраки, завыл, за что и получил толчок веслом для успокоения.