Эта картина настолько поразила ее, что на секунду она лишилась дара речи. Никто из них и не догадывался, что у них кровная связь. Нерушимое родство отца и сына.

– Да, папа, это отличная идея! – воскликнула маленькая Афина.

– Видимо, против вас троих у меня нет шансов – деланно вздохнула женщина. Она упорно доказывала себе, что делает это только ради Фины. Она не ожидала, что так полюбит его дочку. Этот маленький ангелочек потерял мать, а она всегда мечтала иметь дочь. Она предлагала завести мужу еще одного ребенка, но тот постоянно отговаривал ее и упрекал в том, что ей недостаточно одного сына. Предательское воображение нарисовало ее в окружение темноволосых детей, а рядом стоял Стефанос и гордо улыбался.

Испугавшись своих мыслей, Афина покачала головой и поблагодарила официантку за стаканчик с мороженым. Шоколадное. Только сейчас до нее дошло, что погруженная в свои мысли, она не заказала себе ничего, а значит только один человек, даже Ник не имел понятий о том, что она ест мороженое, сделал все за нее.

– Ты же не ешь сладкого? – удивленно спросила Афина, когда Стефанос и себе заказал порцию крем-брюле.

– Эта маленькая сладкоежка обратила меня в свою веру – Стефанос заговорщически подмигнул дочери.

Они ели мороженое, пока дети болтали о пустяках. Афина вдруг почувствовала удивленное спокойствие и радость. Она жалела только, что нельзя повернуть время назад. Со стороны они выглядели, как семья. Афина про себя очень удивилась, как непринужденно держится Стефанос и Николас на его коленях. Возникало такое чувство, что они давно знают всю правду.

Между тем, девочка, первой доев свою порцию, вдруг вылезла из-за стола, подошла к Афине и забралась к ней на колени.

Афина ласково погладила ее по голове, кинула какой-то странный взгляд на Стефаноса и вернулась к своему мороженому. Малышка, взяв со стола свою ложку, принялась ей помогать. Афина рассмеялась и чмокнула девочку в макушку.

Стефанос, глядя, на дочь, доверчиво прижавшую к Афине, и уплетавшую с ней из одной вазочки мороженое, почувствовал, как где-то в груди встает горячий, не дающий дышать ком. Забыв про еду, он смотрел на них, навсегда запечатлевая эту картинку в своей памяти.

Сын Афины оказался очень смышленым мальчиком, обожающим море и яхты. Он утверждал, что когда вырастит непременно станет моряком. Когда – то и Стефан говорил такие вещи отцу, но зная, что эти слова вызывают в нем агрессию, прекращал разговор. Его биологический отец и любовник матери, как позже узнал Стефанос, был яхтсменом. Они с его матерью имели плотные отношения, но он погиб, а девушка вышла замуж за другого.

Стефанос посмотрел на мальчика. Николас вовсе не перенял ни отца, ни от матери внешность. У него были темные волосы и пронзительные голубые глаза сочетались с оливковым цветом кожи. Дэвид был блондином, чем всегда гордился. Тогда почему у его сына черные волосы? Если бы Стефанос не был уверен в том, что отец Ника – Дэвид, то мог поклясться, что он – его сын.

Но Стефанос помнил жестокие шутки Дэвида о том, что он, Стефанос, незаконнорожденный и, ни на что не имеет права. Эти слова до сих пор отдавались гулом в его ушах.

Стефанос краем глаза взглянул на Афину.

Интересно, муж рассказал ей о семейной трагедии Димитрасов или утаил? Скорее всего второе, иначе бы она в тот день ни отдалась ему на яхте. Зачем ей мужчина, который никогда даже не видел своего отца?

Николас соскочил с его колен и, подойдя к Афине, потянул его дочь к себе. Афина покачала головой:

– Никуда вы не пойдете.

– Ну, мама, мы лишь поиграем – Мальчик указал маленьким пальчиком на детскую площадку, прилегающую к кафе. Однако Афина была непоколебима:

– Я сказала, нет. Без взрослых вы не двинетесь с этого места.

Фина посмотрела на отца жалостливым взглядом, и он, усмехнувшись, произнес:

– Перестань паниковать, Афина. Ничего не случится, если дети немного поиграют. Тем более они нас не видят, но мы их же видим.

– А вдруг что – нибудь случится? – не отступала Афина, хотя девочку уже осторожно поставила на землю.

Стефанос хмыкнул и, поманив пальцем Ника, что – то прошептал ему на ухо. Тот расплылся в улыбке и, схватив Фину за руку, они побежали, оставив возмущенную Афину в недоумении.

– Что ты ему сказал? – недовольно спросила женщина, когда дети скрылись из виду.

Стефанос пригубил горячего кофе и расплылся в улыбке: