Да, она в очередной раз ясно дала ему понять, что не нуждалась в нем.

Закрыв глаза, Стефанос глухо застонал – ему казалось, что сердце его разрывается от боли. Неожиданно он почувствовал, как к нему прижалось податливое тело.

– Я люблю тебя, Стефанос -сказала она. Она не собиралась этого говорить, но слова вырвались у нее сами собой, очевидно, под воздействием его страдающего вида.

Он молча смотрел на нее. И он не верил ей. Она ведь и раньше говорила, что любит его, но тогда она не осталась.

Его глаза расширились, и он еще крепче сжал ее пальцы. А потом вдруг рассмеялся.

Невероятно! Она сказала, что любит его, а он смеется! Какое унижение!

Афина вскинула подбородок и воинственно посмотрела на него. Если бы она так же взглянула на кого – то, те бы пришли в себя. Немного помедлив, она сквозь зубы процедила:

– Тебе смешно? Что в моих чувствах смешного?

Она развернулась и собиралась уйти, как он схватил ее за запястье и подтолкнул к стене, ограждающей порта.

Стефанос крепче прижал Афину к стене и обеими руками уперся в панели по обе стороны от ее головы.

– Значит, любишь меня? – прорычал он, угрожающе нависая над ней.

Прежде чем Афина успела что-то сказать, он страстно ее поцеловал. С первым же прикосновением его губ она забыла об унижении, обняла его за шею и пылко поцеловала в ответ. Стефанос крепко прижимал ее к стене, и было очевидно, что он охвачен неистовым желанием.

Когда же он, наконец, поднял голову, у нее кружилась голова. Не в силах вымолвить ни слова, она прижималась к нему всем телом.

– И я тебя люблю, – проговорил он с дрожью в голосе и снова ее поцеловал, прижав к себе так крепко, что на сей раз она почувствовала, как его тело горит –Я не переставал тебя любить на протяжении пяти лет.

Стефанос отстранил ее от себя и озадаченно спросил:

– Почему ты плачешь?

– Нет, не плачу – заявила Афина. И тут же почувствовала, что щеки у нее мокрые от слез. Она бы их вытерла, но Стефанос крепко держал ее за плечи.

Он выругался сквозь зубы. Потом привлек ее к себе и стал целовать ее щеки и шею.

– Не плачь, – прошептал он ей на ухо. – Я люблю тебя. Почему ты плачешь?

Ее сердце тотчас же встрепенулось, и она обняла его за шею. Сморгнув с ресниц последние слезинки, она подняла на Стефаноса глаза:

– Я тоже люблю тебя. Вот поэтому.

Он не то засмеялся, не то застонал. Губы его тронула улыбка, но глаза оставались серьезными.

– Опять плачешь?

– Это потому… Потому что ты рядом. Потому что я люблю тебя.

– Разве это причина плакать? – Он покачал головой.

– Иногда. – Афина вздохнула и встретилась с ним взглядом. В лунном свете его глаза казались синими, и она не могла прочесть их выражение, но губы улыбались с нежностью. – Я готова стать твоей. Когда захочешь.

– А-а… – Казалось, ему наконец-то стало ясно то, о чем он раньше смутно догадывался.

И вот он уже обнимает ее и целует, и она целует его в ответ… и не может остановиться… Когда же он наконец поднял голову, она прижалась щекой к его груди и услышала громкий стук сердца.

– Фина… – Он приподнял ее подбородок, чтобы посмотреть в лицо. Она так ослабела после поцелуев, что и не думала сопротивляться. – Афина, я тебя люблю. Черт, я хочу на тебе жениться. Завтра бы женился, если б мог.

– Но ты не можешь. – В ее голосе прозвучало отчаяние. – Есть Дэвид.

– Да, есть Дэвид. – Казалось, Стефанос о чем-то задумался. – Видишь ли, Фина, я должен тебе кое-что рассказать. С тех пор как мы расстались, и умер отец Дэвида, то бизнес пошел к развалу. Твой муж был не в состоянии оплачивать кредиты, потому просил помощи у меня. Дело в том, что все пять лет я спонсировал вашу семью. Я дал обещание покойному дяди. Я легко могу заставить его подписать документы на развод.

Сначала она почувствовала отвращение к Дэвиду, сменившееся восхищением Стефаносом. Он не оставил своего кузена, несмотря на то, что последний отнял у него женщину. Он продолжал помогать им с финансами. Афина раньше догадывалась, что его хобби, футбол, не могло приносить таких огромных сумм, но муж уверял ее в другом.