– Нет!

Афина подняла слезящиеся глаза и чуть не вскрикнула: двое полицейских пытались держать рвущегося Дэвида … Афина вдруг поняла, кто кричал.

Это был Дэвид. Двое мужчин крепко держали его, а он стоял и смотрел на нее и Стефаноса – они в изнеможении привалились к друг другу. Стефанос гладил ее по щеке, она тоже, нежно проводила по его разбитой губе. Но что-то заставляло ее по-прежнему смотреть на Дэвида. И тут вдруг она увидела, как он вырвался из рук тех, кто его держал, и кинулся к ней и к Стефаноса, в руке у него был пистолет.

– Стефанос! – завопила она.

Раздался выстрел. Афина, громко закричав, обхватила Стефаноса обеими руками. Дэвид посмотрел на них с ненавистью, когда полицейские потащили его к выходу.

– За мистера Димитраса ты будешь гнить всю жизнь в тюрьме! – прокричал кто-то из мужчин. Афина по-прежнему обнимала Стефаноса. Она знала, что он ранен, но не знала, насколько серьезно.

– Стефанос, что с тобой?

– Меня только задело, это не страшно, – сказал он, на удивление отчетливо выговаривая слова.

Внезапно он покачнулся и, как ни старалась она удержать его, повалился на ковер, увлекая ее за собой.

– Любимый, прошу, не закрывай глаза! – всхлипнула Афина, с ужасом заметив, как на его рубашке в районе груди расплывалось красное пятно – Стефанос, нет!

– Весенняя трава – тихо, но отчетливо хрипнул Стефанос – Твои глаза, как весенняя трава, залитая первыми каплями росы.

Афину сотрясали рыдания, когда ее пальцы окрасились в красный цвет, и она прошептала:

– Не оставляй меня! Я же люблю тебя, Стефанос.

Его губы изогнулись в печальную усмешку, а глаза медленно начали закрываться. Последнее, что она услышала, были его три слова:

– Я люблю тебя, Фина.

Глава Десятая.

Когда Афина пришла в себя, то увидела склоненные лица докторов. Медсестры что –то вкололи ей, от чего она ощутила слабость во всем теле, но не уснула.

– Что со мной? – хрипло спросила Афина, прикоснувшись пальцами к повязке на голове.

Врач мило улыбнулся:

– Небольшое сотрясение и маленькая ранка на виске.

Стефанос. Он умер! Да, она была свидетелем, как последние силы покидают его, а пересохшие губы шептали слова о любви. А потом она погрузилась в темноту и больше ничего не помнила. А сейчас горькие воспоминания, подобно игле вонзались в ее сердце.

Она потеряла его.

Слезы полились по ее щекам, и доктор озабоченно сказал:

– Успокойтесь. Вы нам нужны в хорошем состоянии. Лучше скажите, кем вам приходится Стефанос Димитрас?

– Он…умер? – Услышала она дикий крик, и только спустя секунду по шокированному лицу мужчины поняла, что кричала именно она.

– Нет, ему сделали операцию, и состояние стабилизируется. Но кем вам он приходится?

Афина точно знала ответ на вопрос доктора и уверенно проговорила:

– Он –мой жених.

Она не имела понятия понравится ее ложь Стефаносу или нет, но в ее сердце принадлежит ему. Навсегда.

Свесив ноги на пол, Афина, несмотря на предупреждения доктора, поддерживающего ее за локоть, пошла к Стефаносу. На одинокой больничной кровати лежал неподвижный мужчина, когда – то полный сил. Его лицо было бледное, под глазами залегли морщинки, а грудь скрыта под повязкой бинта.

Внимательно вглядевшись в лицо лежавшего на кровати Стефаноса, Афина поразилась его бледности. Он все еще была без сознания, и тень то и дело пробегала по его лицу. Таким Афина никогда не видела его, и страх холодной рукой сжал ее сердце. Что, если доктор не прав? Что, если с ним все намного серьезней, чем он думает? Он кажется таким беззащитным и таким отстраненным от всего. Словно он уже готов покинуть этот мир!

– Он уже два дня в таком состоянии – где – то издалека звучал голос доктора.

Два дня! Вот уже два дня она находится в больнице рядом со Стефаносом, а он так и не пришел в себя! Афина, глядя на озабоченное лицо врача, ловила себя на мысли, что все больше и больше боится этих визитов. Почему?! Ну почему он не приходит в себя?! Неужели все так плохо? Что же происходит там, за гранью сознания? Что не пускает его обратно, в полный любви мир, который она готова подарить ему?!