— Я очень люблю кофе, в любое время суток, — я рассмеялась, сбегая по ступенькам вперёд тара Тавьера.

— Куда мы так бежим, Карт, ты можешь мне объяснить? — недовольно проворчал Сарк. — Почему ты вообще решил, что сейчас Ау в опасности?

— Потому что она в этой самой опасности уже несколько дней, с того первого убийства, — огрызнулся Аль.

— Ладно, тебе виднее. Но откуда ты знаешь, где она сейчас находится? Может, вообще на другом конце города!

— Слушай, ты со мной пошёл по своей воле, я тебя никуда не гнал. Будь добр, помолчи сейчас, ладно? Я сосредоточиться не могу!

Молодой творец только растерянно кивнул. Любопытство его меньше терзать не стало, однако от попыток удовлетворить его пришлось временно отказаться. Живой ветер явно был на взводе и, совершенно определённо, был уверен в своих действиях. Похоже, с юной видящей истину действительно приключилась какая-то беда, и медлить было нельзя.

Проскочив очередной тесный закоулок, мужчины неожиданно (для Сарка неожиданно) выскочили на просторную широкую площадь к центральному храму. И Аль целенаправленно двинулся к белеющему архитектурному шедевру, существенно сбавив скорость.

— Вот сейчас я совсем ничего не понимаю, — вздохнул Рамлен.

— Потом, всё — потом. Ты умеешь драться?

— Ну… Так, немного, — растерялся от такого вопроса молодой доктор.

— Я имею в виду не кулаки. Ты владеешь какими-нибудь боевыми гармониями?

— Кое-что знаю, у нас был небольшой факультативный курс, но я никогда не применял их на практике.

— Ещё один вопрос. Ты сможешь в случае чего смягчить своё падение с большой высоты? А! Два вопроса. Ты умеешь плавать?

— Плаваю хорошо, ныряю тоже, при падении подстраховаться смогу. Да что случилось? С кем ты драться собрался?! — окончательно потерявший нить разговора, Сарк испытывал огромное желание стукнуть по голове или себя (чтобы в ней прояснилось), или своего необычного друга (с той же целью).

Аль остановился у самого входа в храм и всем корпусом повернулся к своему спутнику. Свет фонарей позволил Рамлену хорошо разглядеть выражение лица следователя. И оно ему очень не понравилось.

— Ты недавно спрашивал, какой я ветер. Я сказал, один из штормовых.

— Ты соврал? — мрачно хмыкнул Сарк. При виде бледной и какой-то заострившейся физиономии Аля с тёмными кругами вокруг лихорадочно блестящих глаз, нервно подёргивающимися уголками губ, будто готовых сложиться в звериный оскал, он понял, что готов уже ко всему.

— Почти, — недовольно дёрнул щекой синеглазый демон. — Буря столетия, столетний шторм — знакомые названия? Если что-то случится, я… постараюсь, если смогу, уйти как можно дальше от города. Учитывая количество зелья, бродящего у меня в крови, есть шанс, что эта моя личность растворится не сразу. Но те, кто будут рядом, могут пострадать. Я не предлагаю тебе уйти — знаю, что ты, зараза упрямая, откажешься, и не надо так ехидно скалиться, — но постарайся, по крайней мере, быть осторожен.

— Я больше никого не смогу подстраховать, кроме себя, — на всякий случай уточнил Сарк.

— А это и не потребуется. Тут сейчас только ты, я, Ау и убийца. Я… сорвусь, только если что-то случится с девушкой. Не «может быть сорвусь», я знаю это наверняка. Поэтому…

— Да понял я, понял. Ничего с ней не случится, — поморщился молодой творец. От этого сюрреалистичного разговора ему становилось ещё больше не по себе, чем было по дороге к храму.

Столетний шторм. Непрогнозируемый ураган, проносящийся иногда вдоль всей Великой реки, сметающий на своём пути прибрежные города и изменяющий береговую линию. После прошлой такой бури Город-на-Мосту восстанавливался почти пятнадцать лет, а счёт погибших шёл на тысячи.

Осознать, что бешеный ветер, ломавший стены домов и поднимавший чудовищные волны, сейчас стоит рядом, и что именно его Рамлен вот уже несколько лет называет другом, помогая держаться на краю пропасти, не получалось. Следователь Карт Аль был отдельно, а знание о его природе — отдельно, и соединять их в одно целое разум отказывался категорически.

Едва вбежали под купол храма, прогремела череда взрывов. Возможно, это была какая-то ловушка — Сарк мало понимал в боевых гармониях. Честно говоря, факультатив этот он посетил всего несколько раз.

В поднявшейся пыли и каменной крошке мужчины сразу же потеряли друг друга из вида. А Рамлен, отброшенный в непонятном направлении одним из взрывов, потерял ещё и ориентацию в пространстве. Закашлявшись, закрывая рукавом лицо, он поспешно поднялся на ноги, щурясь и вглядываясь в окружающий пыльный мрак, в котором метались непонятные смутные тени, вполне возможно — воображаемые.

— Сарк, на семь часов! — определить направление, откуда слышался голос друга, он не смог. Каким-то чудом вспомнив и воплотив шаровую молнию, он швырнул её назад, подчиняясь беспрекословно и рефлекторно. И только выполнив команду, с удивлением понял, что эту несчастную молнию он раньше мог состряпать только в состоянии полного покоя и концентрации. Да и скорости собственной реакции успел подивиться.