Она усмехнулась:

— Неправда, никакая она не классная. Но за любезность спасибо.

Я же говорил, что мое лицо можно читать, как открытую книгу.

— Люблю рисовать, — вздохнула Кирстен, — вот только получается не очень. Ну и ладно, потому что, если бы получалось хорошо, я бы вся извелась — вдруг это не так уж и хорошо, вдруг надо лучше?.. А так... просто малюю в свое удовольствие и голову не морочу.

— В таком случае мне по-настоящему нравится твоя роспись. Вот бы мне так — знать себе делать то, что не получается, и в ус не дуть.

Она, прищурившись, посмотрела на меня.

— Например?

Собеседница застала меня врасплох — на свете столько вещей, в которых я дурак дураком. Но, наконец вспомнив о том, что она участвует в работе дискуссионного клуба, я нашелся:

— Например, я не умею выступать перед публикой.

— Это дело навыка. Хочешь, я тебя научу?

— Да?! Конечно! Еще бы!

У меня даже дух зашелся при мысли о Кирстен, занимающейся моим индивидуальным обучением, хотя общественный спикер из меня — как теннисист из ангела. Или из чайки.

— Обещаю, что мои речи будут еще хуже, чем твоя живопись, — заверил я ее.

Она посмеялась, я посмеялся... а затем наступило мгновение неловкости.

— Так что... — пробормотал я.

— Так что... — пробормотала она.

То, что случилось дальше, можно сравнить с прыжком с десятиметровой вышки в нашем олимпийском бассейне; члены городского правления, принимая решение о его постройке, должно быть, были пьяны вдрызг, раз вообразили, что в Бруклине когда-нибудь могут пройти Олимпийские игры. Пару лет назад я стоял на этой самой вышке целых пять минут, показавшихся мне часом, а друзья подначивали меня снизу. В конце концов я придумал выход: надо представить на своем месте некую несуществующую супергеройскую ипостась самого себя. Так я обманул свой инстинкт самосохранения и нырнул, свято веря, что это, собственно, не я прыгаю.

Так и сейчас, стоя перед Кирстен, я углубился в себя, нашел там Энси-супергероя и вытащил его на свет божий.

— Я тут подумал... может, ты не против сходить со мной куда-нибудь? — услышал я собственный голос. — В кино там или в кафешку... или в Париж смотаемся... или еще что...

— Париж — неплохая мысль, — согласилась Кирстен. — А полетим как — первым классом?

— Что ты! — вскинулся я. — Либо частный самолет, либо вообще никуда не летим.

Я сам поражался собственной находчивости, но в этот момент супергерой Энси куда-то свалил и бросил меня расхлебывать последствия своего остроумия.

— Пожалуй, пойдем в кино, — сказала Кирстен.

— Отлично... да... гм... очень хорошо... — Знаете, как бывает, когда мужик вдруг рванул стодвадцатикилограммовую штангу и не знает, как положить ее на место, не сломав себе при этом спину. — Кино — да... это как раз то, что надо... Там темно, и твои знакомые не увидят нас вместе.

— А какое это имеет значение?

— Ну как какое... ты вообще-то старше меня... и все такое...

— Энси, — проговорила она назидательным тоном, отчего я и вправду почувствовал себя малявкой, — я не обращаю внимания на такие пустяки.

— Да? Ну тогда хорошо! — пролепетал я, обалдев от перспективы похода в кино с самой Кирстен Умляут. — И потом, в кинотеатре я получу массу отличных поводов для смущения.

— Искренне на это надеюсь, — ответила она с лукавой улыбкой. Отчего я, само собой, покраснел, а ее улыбка стала еще более лукавой.

Невероятно, но все шло прекрасно! Просто превосходно — если не считать странного поведения ее папы и того, что ее брат умирает. Должно быть, Кирстен догадалась, о чем я думаю, потому что улыбка ее поблекла. Она отвела взгляд в сторону.

— Извини за папу, — произнесла она.

Я пожал плечами, играя под простачка.

— За что извинять? Он ничего такого не сделал.

— Он заявился домой. В последнее время это очень даже «такое».

Хотя меня разбирало любопытство, я не решался спросить, что она имеет в виду. А вдруг ей неудобно отвечать на подобный вопрос? Я принялся рассматривать нашкафную роспись, давая Кирстен время собраться с мыслями.

Наконец она сказала:

— Он был партнером в юридической фирме. Несколько месяцев назад фирма распалась. С того времени он безработный.

— Но его же вечно нет дома. Чем он тогда занимается весь день — ищет работу?

— Мы не знаем, — ответила Кирстен.

Идя домой со столь плодотворной встречи с Кирстен, я пару раз едва не угодил под машину, а все потому, что рассудок мой витал где-то в параллельной вселенной. Все так или иначе связанное с Умляутами выходит за рамки реальности. Взять хотя бы их странноватое отношение к болезни Гуннара или тайну их Исчезающего Отца. А уж тот факт, что Кирстен собирается на свидание со мной, вообще не лез ни в какие ворота. Хотя я бы не отказался, чтобы странностей вроде последней в моей жизни было побольше.