Подпись Р. М. Смут

Подпись свидетеля Ральфи Шерман

Мошенничать в школе не в моем обычае. Не, ну, конечно, иногда, бывает, глянешь в тест соседа: где он там галочки проставил? — или списочек исторических дат на собственном предплечье накарябаешь — куда ж без этого; но то, чего потребовал Пихач, я никогда не делал. И теперь мне предстоит не только написать два реферата, но и исхитриться так, чтобы второй из них был вроде как написан Пихачом, что означало: реферат должен быть достаточно путаным и в то же время достаточно толковым, чтобы заработать удовлетворительную оценку.

Реферат Пиха получил «В», около которого учитель поставил восклицательный знак. Поскольку я израсходовал на его реферат все самое лучшее, что у меня было, сам я заработал только «С» с минусом. Так мне и надо. Пихач отдал мой комиссионный месяц в утро, когда нам раздали рефераты с оценками. Увидев мою, он шлепнул меня по спине и проговорил:

— Удачи в следующий раз!

В тот день я пошел на ланч в соседнюю пиццерию, потому что раздатчицы в столовке тайно пустили слух, что сегодня лучше попоститься.

Вот только возникла одна проблема: у меня совсем не было денег. Риши, в чью пиццерию я направился, был индийцем. Не коренным американцем, а индийским индийцем из Индии, и поэтому делал пиццу по рецепту, который отцам-основателям и в голову никогда не мог бы прийти. Надо сказать, получалось у него просто офигенно; поэтому в пиццерии отбою не было от посетителей, что давало Риши возможность без конца повышать цены.

Постояв и попускав слюнки над только что вынутой из духовки пиццей с курицей-тандури и пепперони, я принялся перетряхивать рюкзак в поисках завалявшейся мелочевки, но нашел лишь пару пятаков и один игральный жетон, который получил как-то на сдачу от одного из высокотехнологичных автоматов по продаже чего-то там. Машина либо была с дефектом, либо хорошо знала, что делала.

Риши посмотрел на меня и помотал головой. Народ в очереди за моей спиной начал терять терпение.

— Ну что застыл! — гаркнул Плакса Вуди, мясистой лапой обнимая свою подружку за плечи. — Или давай заказывай, или вали отсюда!

То, что я сделал затем, можно объяснить только низким содержанием сахара в моей крови: я открыл папку-скоросшиватель в надежде, не застряла ли там пара-тройка монет под зажимами, и наткнулся на документ, полученный сегодня от Пихача. Мои комиссионные. Я вытащил листок, бросил очередной голодный взгляд на пиццу и в отчаянии протянул бумажку Риши.

— У меня денег нет, но, может, вот это сойдет? Месяц жизни от одного парня.

Кое-кто в очереди фыркнул, но не все. Как-никак, я выступал на школьном телевидении, так что был в своем праве. Народ даже притих в жажде увидеть, как среагирует Риши. А он взял у меня бумажку, гыкнул... потом гыкнул еще раз... И я уже начал было примиряться с мыслью, что придется попоститься, как он вдруг сказал:

— Тебе какую?

Я стоял и таращился на него, ожидая подвоха, и тогда Вуди пихнул меня локтем и рявкнул:

— Ну, уже заказал, быстро!

— А... на сколько кусков потянет?

— Два, — ни секунды не колеблясь ответил Риши, как будто читал прейскурант.

Я попросил два куска с курицей-тандури и пепперони. Подавая их, Риши сказал:

— Я заключу это в рамочку и повешу на стенку, вот здесь. — Он указал на стену, украшенную фотками знаменитостей, среди которых были диктор погоды с Пятого канала и Шер. — Представляю, сколько будет разговоров. Следующий!

До этого момента я думал, что мне просто подфартило — уж больно все это отдает сумасшествием. Но ведь сцену наблюдали и другие люди, те, что еще не поели; и мозги у них, может, работали наподобие того высокотехнологичного автомата, который, кстати, когда я шел обратно в школу, выдал мне банку кока-колы в обмен на тот самый игральный жетон, видимо, приняв его за доллар Сакагавеи [10] .

Только я открыл банку, как в то же мгновение откуда ни возьмись вынырнул Хови, ну совсем как Шва, и заныл, что, мол, умирает от жажды апокалиптических масштабов.

— Ну пожалуйста, Энси, дай глотнуть! Я аккуратно.

Я долго, со смаком потянул из банки, раздумывая над ситуацией. Затем сказал:

— Сколько дашь?

Дальше я пошел с двумя неделями его жизни.

Есть такая штука, называется «спрос и предложение». Про нее можно узнать на уроках политэкономии или играя в некоторые компьютерные игры, симулирующие цивилизации. Ты можешь взорвать эти самые цивилизации при помощи ядерного оружия, что, правда, забавно только первые пару раз, а потом приедается. Какой смысл тратить три часа на строительство цивилизации, чтобы потом разнести ее на атомы? Эти три часа твоей жизни никогда к тебе не вернутся; а с тех пор как «времяжертвование» стало частью моей повседневной жизни, я начал отдавать себе отчет о времени, потраченном впустую — шла ли речь о лежании на диване за просмотром повторов или о разрушении симулированных цивилизаций. Кстати, когда я приобретал ту игру, она стоила пятьдесят баксов, а теперь ее можно купить за девять девяносто девять. Вот что такое «спрос и предложение». Когда всем и каждому хочется чего-то, а его мало, то оно стоит дорого. Но если оно никому не нужно, то его ценность стремится к нулю. В конечном итоге стоимость той или иной вещи определяют люди, и только они.

Будучи самодержавным Хозяином Времени, я имел полный контроль над индустрией «времяжертвования», то есть распоряжался «предложением»; и теперь, когда выяснилось, что время можно сменять на что угодно, я стал раздумывать: а насколько велик на него спрос?

Долго ждать решения этой задачи не пришлось. На следующее же утро ко мне подошел Плакса Вуди Уилсон со своей девушкой, чтобы загладить возникшие между ними трения.

— Я забыл, что вчера мы собирались встретиться, и Таня здорово рассердилась.