— Ну, во всяком случае, — несмело заметил я, — губы у тебя пока еще не посинели.

Гуннар пожал плечами. Его слегка шатнуло — наверно, голова закружилась, как с ним это часто бывает.

— Как ты думаешь... может, тебе удастся протянуть еще год? — осведомился я.

Гуннар воззрился на кипу листков, которую держал в руке:

— Может и удастся.

Чего нельзя было сказать о заднем дворе Умляутов.

В ту среду я пришел к Гуннару, чтобы продолжить работу над нашим пыльным котлом. Проводить время во Вселенной Умляутов стало тяжко — уж очень много неприятного там витало в воздухе. Например, неизбежная смерть Гуннара. Или полные непонятки с отцом семейства. А еще эта угроза свидания с Кирстен...

Нет, я понимаю, что свидание с девушкой твоей мечты не должно бы сочетаться со словом «угроза», но, поверьте, так оно и есть. Это жутко неловко — встречаться с девушкой после того, как ты пригласил ее на свидание, но еще до того, как вы на него сходили. Все равно что попрощаться с кем-то, а потом обнаружить, что вы едете в одном лифте. Не разговаривать же с человеком, с которым уже попрощался! Поэтому вы оба стоите и молчите, чувствуя себя полными идиотами.

Вот так и тут: я пригласил Кирстен, она сказала «да», а теперь я заявляюсь в ее дом за два дня до встречи. Я понимал, что как только она вернется с тренировки по теннису, настанет «время в лифте».

Что же до двора Умляутов, то его можно было официально объявлять скончавшимся — ничто не пережило нашего гербицидного апокалипсиса. Пострадал даже кусочек соседского участка, куда просочилось немного яда.

— Это, что называется, «сопутствующие потери», — изрек Гуннар, озирая окружающее нас запустение. — Может, стоить нанять несколько бомжей и беспризорников — пусть поселятся здесь для полноты картины?

В этот момент из дома послышался голос миссис Умляут, спрашивающей, не хотим ли мы горячего шоколада, ведь на дворе довольно холодно. Вместо него мы попросили «кофеечку прям из чайника», что звучало ну совсем по-стейнбековски. Жаль только, что она притащила нам кофе в расписанном цветочками стеклянном сосуде из автоматической кофеварки, не то вышло бы еще ближе к исторической правде.

И вот тут домой вернулась Кирстен и вышла к нам поздороваться. Я был счастлив видеть ее, несмотря на неловкость.

— Я слышала, тебя официально назначили Купидоном нашей школы? — с усмешкой проговорила она, намекая на новоизобретенную валюту любви, для которой я, можно сказать, печатал купюры.

— Я не мечу стрелы, только заряжаю лук.

Гуннар со стоном закатил глаза. Улыбка, которой меня одарила Кирстен, поблекла, стоило ее взгляду упасть на гранитный булыжник посреди «пыльного котла». Я так привык к недоделанному надгробию, что совсем забыл про него.

— Задвинул бы ты куда-нибудь эту штуку, — сказала Кирстен брату. — Она тут как бельмо на глазу.

— Не-а, — возразил Гуннар. — В «пыльном котле» столько людей погибло! Ей тут самое место.

Его сестра взглянула на меня, но я отвел глаза. Ни к чему мне вмешиваться в их разборки. Я принялся старательно отряхивать пыль с джинсов.

— На обед останешься? — спросила Кирстен.

— Нет, — поспешил я ответить. — Мне вечером на работу.

После прошлого ужина у Умляутов я лучше буду разносить меню и разливать воду в папином ресторане, чем сидеть за их столом. Даже больше: лучше самому значиться в меню, чем обедать с их отцом, если тот ненароком придет домой.

Кирстен, наверно, прочла мои мысли, потому что сказала:

— Знаешь, у нас не всегда так плохо...

— Нет всегда, — отрезал Гуннар, с шумом прихлебывая горячий кофе.

— И что из тебя вечно так и прет негатив? — осведомилась Кирстен. Я хотел было посоветовать ей отнестись к умирающему брату с пониманием, но становиться в споре не на сторону своей потенциальной девушки неумно.

Гуннар пожал плечами.

— Ничего из меня не прет, просто говорю как есть. — И, взглянув на кофейник, добавил: — Как сказал Бенджамин Франклин: «Правда похожа на кипящий чайник. Ошпаришься или заваришь чай — зависит от тебя».

Кирстен смерила его взглядом, полным отвращения, и от этого — вот уж не думал, что такое возможно — ее красота чуть-чуть померкла.

— Мой брат вовсе не такой умный, как он себе воображает. — С этими словами она повернулась и решительно зашагала в дом.

— Я достаточно умен, чтобы сообразить, куда таскается наш папочка, — сказа Гуннар.

Это приостановило Кирстен, но лишь на один миг, после чего она спохватилась и пошла дальше, даже не оглянувшись и, таким образом, не дав брату ни унции удовлетворения.