— Прежде чем Вы начнете выдирать друг у друга волосы, кричать и крушить все вокруг, — Встрял в нашу любезную беседу Деон, — Давайте решим дела. Плата от Джона, — Он показал листок, опуская его на стол, — Будьте добры отдать ключ.

Ливада перевела гневный взгляд с меня на него, улыбнулась и сказала:

— Посмотрим, чем не поскупился Джон. — Она притянула к себе листок, развернула его, замерла, смотрит…

Мне начинает казаться, что за мной попятам то и дело следуют неприятности. Я от них убегаю, а они за мной. И, думается, была бы их воля, неприятностей, они бы меня обогнали.

— Джон Лис, — Прогремело, я уверена, на весь остров, — Ты перешел всякие границы!

Во мне проснулось владленовское желание — бежать. На то есть причина. Увеличивающаяся с каждой секундой причина. Ливада начала… расти. В длину, в ширину… Короче, домика у нее больше нет, а нам пора уносить ноги, пока нас не превратили в мокрый след на песке. Друзья подумали о том же, и рванули в сторону корабля по обломкам бамбука. Я тоже уже собралась ноги в руки взять и бежать, но взгляд зацепился за упавший листок. На пергаменте, до сего момента считавшимся платой, было выведено следующее:

"Дорогая Ливада. Прости, что сам не пришел. Уверен, ты не изменилась. Чрезмерно велик страх узреть твое "прекраснейшее" лицо снова. Но! Я послал к тебе трех ребят, надеюсь, они скрасят твое одиночество.

P.S. Та дама, с каштановыми кудрями, с лихвой окупит ключ.

Твой неизменный Джон Лис"

Ах, ты. Лис бесхвостый. Дождался, пират. Проснулась Владлена Зельсберг. И уж не знаю, кого ты станешь бояться больше: меня или Ливаду, но меня тебе точно следует бояться!

Я, не обращая внимания на гигантские ноги, перелезла через пальцы, каждый размером с Грюню, посмотрела наверх.

— Извините, ухожу, не попрощавшись, но у меня намечена казнь одного пирата. Не хочется опаздывать на такое событие. — И шутливо отсалютовав, помчалась на берег.

Ливада решила меня опередить с казнью, которую я наметила первой, и потопала к кораблю. Так нечестно. Ее один шаг равен половине этого острова. Ну нет, этого пирата буду мучить я.

Пока Ливада стояла пребывая в раздумьях, я поймала болтающуюся рядом лиану и без зазрения совести начала приматывать гигантскую ноги к трем пальмам. Надолго ее это не удержит, но фору я себе выбью.

Гигантша собралась было сделать следующий шаг, но нога не поддалась. Я решила, что сейчас самое время бежать со всех ног. Собственно этим благим делом я и занялась.

Ливада зарычала аки зверюга во всю мощь, но меня таким не пронять. Папенькин голосок и то страшнее звучал.

Бегу я себе, значит, бегу… Лесок тропический уже закончился. Смотрю и диву даюсь: корабль от берега отплывает, а Деон с Аверой за ним уже по воде бегут. Ну, Джон. Сам себе яму роешь. И не надо мне потом говорить, что я жестокая. Я белая и пушистая, если меня не выводить. А он вывел. Всего за каких-то два дня. Талант!

По воде бежать оказалось труднее. Не так чтоб очень, но заметно. Зато рев Ливады и содрогающаяся земля под ее ногами скорости однозначно прибавили.

Мы с друзьями зацепились за сомнительно сплетенную веревочную лестницу (зачем она на корабле — мне неведомо, я далеко не моряк).

— Вас и на пару секунд нельзя оставить. — Возмутился Джон, подавая мне руку. Я ее проигнорировала. Сама залезу, чай не беспомощная.

— Сейчас я скажу, — Начала я отвечать, переваливаясь через корму и падая на палубу, — Все скажу.

— А мы дополним. — Авера приземлилась рядом.

— Даже не сомневайся. — Деон ступил на твердую поверхность, пронзительно глядя на пирата.

Я решила не утруждать себя становлением на ноги. Начала пламенную речь из положения сидя.

— Для начала: я всегда считала, что пираты — одноглазые. — Такую речь просто-таки нельзя говорить сидя. — Черная повязка тебе будет к лицу. — Я повисла на плече Деона, мысленно примерив оную пирату. Да он так даже лучше выглядит. Авторитетно.

— Прежде чем Вы начнете вершить самосуд, — Джон пальцем указал на нас троих, — Я хотел бы сказать пару слов в свою защиту. Даже у приговоренного есть последнее слово.

Что ж мы, звери какие? Последнему слову всегда рады.

— Говори. — Разрешила я, не собираясь миловать пирата даже в случае раскаивающихся изречений.

Джон сделал пару шагов назад и звонко заговорил:

— Давайте уточним, вы пришли ко мне, подгоняемые желанием найти мохнатого друга, так? — Мы молча смотрели на пирата. — Я взял вас на корабль по душевной доброте широкой души странствующего пирата, верно? — Самолюбием не обделен. — Вы разозлили Ливаду и прибежали на мой корабль, да? — Ох, чувствую, пора повязку подыскивать. — Вывод один: я вас спас.