Шрифт:
Но Коляка успел вымахнуть из майны и, вцепившись руками в края льда, повис над водой.
— Пощады прошу! — истошно завизжал он, чувствуя, как бесповоротно тянет его хребтина вниз. — Ребята останутся сиротами! Смилуйтесь!
— Держи, батяша, крепче! — крикнул Яков и побежал к саням; выхватив из них крюк, он бросился к Коляке.
Подбежав к ловцу, Яков ударил его темляком по рукам.
— Не держись, сволота! Не держись!
Коляка хрипло, отчаянно выл.
— Все дело мое попортил, сволота! — Яков нещадно бил крюком по рукам соседа. — Верно, из-за тебя, поганая сволота, опять на Маньку придется жилы рвать! Не держись, говорю!..
Из Колякиных пальцев брызнула кровь, и он сорвался в воду. Старый Турка рванул хребтину, и Коляка скрылся подо льдом.
Отбросив крюк, Яков шагом направился к отцу.
Они нарочно не спеша выбирали веревку — Коляка медленно двигался подо льдом.
Старый Турка отошел в сторону, вытащил трубку, набил ее махоркой и закурил.
Неожиданно хребтина затяжелела, и Яков, с большой силой дернув ее, отбежал к отцу.
Из-подо льда показалась Колякина голова.
Отец с сыном рванули хребтину и выбросили Коляку на лед.
Ловец был живой, он дрожал и, задыхаясь, жадно ловил ртом воздух, словно выхваченная из воды рыба. Его поволокли по льду к лошадям. Выбросив из саней белорыбицу, Коляку вскинули туда.
Яков заметил, что Коляка, хватаясь за ободку саней израненными в кровь руками, пытался приподняться; он широко открывал рот — видимо, что-то говорил, — но застуженного голоса не было слышно.
Пройдя к краснощековскому Булану, Турка стукнул его колом по голове и направил в противоположную от берега сторону.
Лошадь вскинула задние ноги, ударила о деревянный передок саней и, рванувшись, понеслась в предутреннюю темь Каспия.
Только и видел Яков, как мелькнули остеклянелые, в больших синеватых белках Колякины глаза.
— Пусть половит белорыбку на глубях, — ухмыльнулся старый Турка.
— Пропадет, батяша... — начал было Яков.
— Выбирай оханы! — прикрикнул Турка на сына. — Что? Сдрейфил?!. — и стал сердито бросать в сани отобранную у Коляки белорыбицу.
Яков исподлобья беспокойно поглядел вслед саням, увозившим Коляку.
— Пропадет — чорт с ним! — бурчал про себя старый Турка. — А в случае чего скажем: не знаем, и все тут. Бились, мол, с ним из-за воровства, а потом утек он. Вот и весь ответ!
Снег вдруг повалил густо-густо, словно накрывал сетями море; вслед со свистом ворвался штормовой ветер, и шурган, завывая, скрыл ловцов.
Глава третья
Лютый норд-вест бешено носился по Каспию; он тяжелой стеною гнал снегопад и, натыкаясь на бугры, грозно сотрясал их.
Василий и Дмитрий в испуге проснулись. Ветер срывал с бугра пласты льда, а лошадь металась во тьме и шумно фыркала.
— Шурган, кажется, — Василий вскочил и зажег спичку.
Лошадь продолжала фыркать и рваться.
Ловцы выскочили из коша. Ветер ударил снегом, ожег лица и чуть не сбил ловцов с ног; снег валил так густо, что слышно было, как он сухо, жестко и с присвистом шуршал.
— Экая кутерьма, — сказал Дмитрий хриплым голосом и сбросил с себя тулуп. Он тревожно задышал и беспокойно повел лицом, вслушиваясь и вглядываясь в занавешенный снегопадом предутренний полумрак.
Ветер нещадно хлестал колючими и острыми иглами снега.
— Не относ ли? — уже с тревогой спросил Дмитрий своего дружка.
Надвигая шапку на лоб, Василий удивленно шевельнул неимоверно длинными и пышными бровями.
— Ступай огляди, — дрогнувшим голосом сказал он Дмитрию и в смятении добавил: — Верно старые люди говорят: не море топит ловцов, а ветры...
И замолчал, когда Дмитрий скрылся в снегопаде.
Снег, казалось, плотной стеной соединил небо и море.
Василий вбежал в кош, сорвал со входа парус и стал поспешно бросать в сани одежду и сбрую. Лошадь в упряжь не шла; она рвалась, становилась на дыбы и косо зыркала кровавыми глазами по сторонам.
Вспомнив о кошме, ловец хотел было броситься за ней в ледяной шалаш, но внезапно с новым наскоком ветра ударил слева истошный голос Дмитрия:
— Ва-а-аськ!..
Сердито ударив лошадь по влажным, теплым губам, Сазан вогнал ее в оглобли и набросил дугу.
— Ва-а-а-аськ!..
Не затянув как следует хомут, он схватил лошадь под уздцы и погнал ее влево, на крик.
Сверху, не переставая, сыпал снег, ветер подхватывал его и кружил столбы белого смерча.
Лошадь противилась; ступая шагом, она все время косилась назад. Василий бил ее по голове, тыкал в брюхо ногой.