Осторожно приоткрыв калитку, опасаясь наскока свирепого Шайтана, Дмитрий заметил посреди двора на проволоке, по которой метался по ночам на цепи пес, вывешенные для просушки тулупы.

Ему сразу припомнился рассказ Глуши о тулупах, которые видела она в санях, когда встречала с моря застигнутых относом и шурганом ловцов.

«Неужели и мой тут, за который вычел Алексеи Фаддеич?» — И Дмитрий решительно распахнул калитку.

Шайтан мирно дремал, положив голову на лохматые лапы.

«Он и есть!» — чуть не вскрикнул от неожиданности Дмитрий, когда признал среди тулупов тот самый, что брал у Дойкина в море.

— Алексей Фаддеич!.. — закричал он сиплым, надорванным в относе голосом. — Алексей Фаддеич!..

Дойкин, заметив ловца, поспешно вышел из конюшни. Не дойдя до Дмитрия, он свернул к Шайтану и, пнув его носком сапога, отпрянул к забору:

— Чорт! Дрыхнешь все!..

Пес свирепо рявкнул, взбросился на задние лапы, но признав хозяина, замер и заскулил.

— Здорово, здорово, Казак! — и Дойкнн направился к ловцу. — Хвороба на тебя, что ли, напала какая? Чего ты такой худючий?

— Алексей Фаддеич! — взмолился Дмитрий, позабыв даже поздороваться. — Вот ведь!.. — Он кивнул в сторону тулупов. — Ворот-то с белым пятном! Тот и есть, что в вычет пошел.

— Чего городишь! — У Дойкина изогнулись вихрастые брови, до этого покойно лежавшие на могучих надбровных буграх.

— Как чего?! — Дмитрий затрясся в гневе, точно снова хватил его озноб.

— Постой, постой. Не горячись! Говори толком.

— Тулуп в вычет пошел, — лязгал зубами Дмитрий. — А он тут... висит вот...

— Может, ошибка какая, — и Дойкин, пожимая плечами, не спеша оглядел двор.

У сетевого амбара копошился казах.

— Шаграй!

Нахлобучивая шапку, казах поспешно подбежал к Дойкину.

— Тулупы были, Шаграй, в ихних санях?

Казах часто замигал узкими глазами.

— Мой не помнит, — и он растерянно развел руками.

— Да чего ты, Алексей Фаддеич! — Дмитрий вплотную подошел к тулупу, вскинул его полу. — Вот и латка на подоле. Сам ставил!

— Должно, Софка напутала, — согласился наконец Дойкин и стал ругать жену: — Ох, уж эти бабы! Говорил, не лезь куда не надо!..

Скосив глаза в сторону пса, он зло сказал что-то Шаграю по-казахски.

Казах кинулся к Шайтану и подхваченным с земли прутом стал нещадно наносить ему удары. Пес приглушенно зарычал и метнулся к забору, оттуда скакнул обратно, чуть не свалив Шаграя с ног.

— Ш-шорт! — кричал казах, гоняясь за Шайтаном и ожигая его прутом. — Спать надо минута, а караул давать целый сутка. Ш-шорт!

— Отойдем в сторону, — предложил Дмитрию Дойкин. — Пусть проучит, чорта! Хорошо вот ты зашел, когда он дрых, а то ведь шатается тут всякая шантрапа. Сопрут еще чего. Тот же и тулуп, а ты потом выясняй да моргай перед ловцом... Так его, так, Шаграй!..

И, следя за тем, как гоняется казах за псом, Дойкин подобрел.

— Во сколько ценили тулуп-то? — спросил он Дмитрия.

— В полсотню целковых.

— Ой ли?

— Алексей Фаддеич!..

— Ладно! Сниму полсотню с тебя.

— Вот и хорошо! — Дмитрий радостно опахнул руками запотевшее лицо.

А Дойкин, будто позабыв про ловца, продолжал кричать казаху:

— По башке его, Шаграй! По башке, чорта!

Грохоча проволокой, пес разъяренно метался от калитки в конец двора и под ударами казаха снова несся обратно.

— Шаграй! По башке!..

Взбрасываясь на задние лапы и хрипло рыча, Шайтан кидался на Шаграя, но тот, вооруженный колом, откидывал пса и снова гнал его из конца в конец двора.

Дмитрий осторожно тронул Дойкина за плечо:

— Алексей Фаддеич, раз все по-хорошему, хочу и в эту путину от тебя на лов идти.

— Согласен, — отозвался Дойкин, все увлекаясь муштровкой пса. — Как пойдешь? Пятым паем?

— Пятым, Алексей Фаддеич.

— Стало быть, собрать тебя совсем?

— Ага!

— Чтобы не было греха, помни паи: один твой, четыре мои... А то с этой заварухой в городе память у некоторых отшибло.

— Знаю, Алексей Фаддеич! Как не знать!

— Зайди вечером.

— Зайду!

— Значит, по рукам? — и Дойкин сунул Дмитрию свою белую, пухлую руку. — Оно, конечно, для закрепки, по старому-бывалому надо было богу рюмкой помолиться. Но какой там бог у комсомола!..

Он осклабился, безнадежно махнул рукой.

— А про Ваську Сазана ничего не слыхал? — Дойкин сразу посерьезнел.

— Дельного ничего, — глухо откликнулся Дмитрий. — Слухи только разные...

Из сеней показалась жена Дойкина — маленькая, тучная Софа.

— Шаграй! — воскликнула она. — Довольно тебе!