Смирнов позвонил в штаб на территории городка и с удовлетворением узнал, что Хабибулин на совещании у командира части. Приказав дежурному по части сообщить командиру роты охраны, что его вызывают в прокуратуру, он продолжил работу.

Переходя к разделу с описанием столовой, он обратил внимание на три обнаруженных пакета с зефиром, пряниками и конфетами. Все пакеты были не вскрыты. А вот судя по виду узла можно было точно сказать, что их упаковывал один продавец.

Пакеты со сладостями из столовой не изымались, но он не волновался за их целостность, так как ключи от караульного помещения он забыл передать Хабибулину, отвлеченный событиями с рейками из будки на посту № 2.

Наконец дежурный доложил о прибытии Хабибулина.

– Здравствуй Эльдар. Проходи. Хочу в очередной раз задать пару-тройку вопросов.

– Под протокол.

– Конечно. Я же не ФСБшник. Им так работать можно. А я - лицо официальное. Иногда, даже слишком. Ну ладно, давай по порядку. Вы вывозите срочников в городок?

– Конечно. На почту, в магазин. В баню, в конце концов, раз в неделю по два захода.

– А что, бани на площадке нет? Возить за полсотни километров не самое умное решение.

– Так мы, того, в Российской армии служим, а тут ум не в почете. А если серьезно, нашу базу намеревались расформировать «в ближайшее время», а в свете последних событий, в течение ближайших трех-четырех месяцев. Баня на площадке в аварийном состоянии и запускать туда людей опасно, как и ремонтировать не целесообразно. Так, что выбирать не приходится.

– Баня на территории кадетского корпуса?

– Да. Слева от КПП ларьки и магазины, а дальше почта. Как правило, выделяем одного старшего, больше нет возможности. Нахулиганили что ли солдатики казенные?

Вместо ответа Смирнов подвинул к краю стола пакет с вещами Котова. По пристальному взгляду Хабибулина на пачку сигарет, он понял, что теперь нет необходимости задавать наводящие вопросы.

– Вот, блин! А я то, думал, что удалось их образумить. В последнее время никаких даже незначительных «звоночков» не имелось. Чье это?

Александр положил рядом еще один пакет. Командир роты охраны совсем взгрустнул и попросил разрешения закурить. Он долго молча и жадно затягивался, пока не решился продолжать.

– Это из серии «упакуй дедушку в караул». Молодежь перед заступлением вручает «своему деду» пачку сигарет, немного денег, 50-100 рублей. Так же «молодые» скидываются и закупают сладости к чаю. Такое было раньше сплошь и рядом, но мне, я так думал, с этим удалось справиться. Тем более, и Хантов мне говорил, что его «назначили золотым» и поэтому никто от него такого не требовал. Да и моя пара «стукачков» ничего не сообщала. Больше мне сказать нечего, виноват.

Смирнов оформил протокол, дал Хабибулину его прочитать и расписаться, а сам собрался в госпиталь.

Солдат - Фисенко и Осокина, что стояли в день трагедии на постах, так же поместили в госпиталь под наблюдение. Александр попросил начальника терапевтического отделения госпиталя позволить ему поработать в кабинете, и вызвал Фисенко.

Допрос он решил провести в «турбо режиме». Едва солдат переступил порог, как он тут же обрушил на него серию вопросов.

– Егор Фисенко? Хорошо! Проходи. Кстати, как в ТОТ день происходила смена постов. Ты сразу забрался внутрь вышки? Что видел? Как служба проходила?

Солдат ошарашено заморгал глазами, пытаясь осознать смысл вопросов.

– Да ты не волнуйся! Спокойно сосредоточься! Кстати, патрон на посту в патронник не досылал? Знаю я Вас! Все бы Вам, часовым, проиграться с оружием. А это, знаешь ли, на срок тянет. На большой срок! Вот ведь как, все нормально, и бац, турма твой дом!

Фисенко попытался начать что-то говорить, но был прерван новой волной вопросов

– Нет, ты не волнуйся. Никого ведь не застрелил, и ладно. Я думаю, что даже курение не является причиной судить тебя. Подумаешь! Склад ГСМ. Что там может произойти. Покурил, все сгорело. Фигня, главное солдатик жив и здоров и может со спокойной совестью отправляться домой. Куришь, не куришь, ну и ладно. А по сколько сбрасывались денег на покупку сладостей в караул.

Смирнов внезапно замолчал, и вплотную приблизился к солдату, удерживая его за плечо в сидячем положении.

– Так, что, солдатик. Что молчишь то. Совесть что ли не чиста. Скажи хоть что ни будь. Не молчи. Вопрос помнишь?

Фисенко совсем растерялся, и по его глазам было видно, что он пытается вспомнить какие ему все- таки вопросы задали. Как и следовало, он пошел от обратного- с последних вопросов, особенно, с тех, что не вызывали у него волнения и небыли связаны с бредовыми обвинениями.