— Попытаться изобразить? — спросил Розино.

— Не стоит, при этом я, можно сказать, присутствовал, — остановил его демон.

— А я нет. Какие ворота? — поинтересовался Пуфф.

— Ворота этого замка! — ответил Марк.

— А я то все не мог понять, как он сюда попал, — проворчал мастер. — Значит, он просто сумел войти в ворота. Это меняет дело. Похоже, мне тогда очень повезло. Если бы догадался, больше править картины не стал бы. Если опять увидит, когда не в духе...

— «Войти», — передразнил Марк. — Он вышиб ворота, неправильно истолковав пророчество на них...

— Как это?!

— Так, что они раскололись и придавили меня, — уточнил демон.

— Неплохой сюжет! — оживился художник.

— Для кого как. Ладно, продолжим читать, — произнес демон, — «Какой-то паразит направился в мир болот, и первое, что он совершил — сломал указатель».

— Кажется, такое произведение есть в галерее, — показать? — оживился художник.

— Валяй, — одобрил Марк.

Перед зрителями прямо из воздуха материализовалось большое полотно, оно повисло напротив камина, между креслами и большим столом. На полотне был изображен рыцарь на ступенях лестницы, которая спускалась прямо из облака тумана. С его плеч спадал бордовый, с белой меховой опушкой плащ, наброшенный поверх вороненых доспехов. Все детали холста подчеркивали достоинство и силу, главный персонаж ярким пятном выделялся на тусклом фоне, которым служили унылые кочки и низкие облака, нависшие над болотом.

— «Прибытие великого героя в мир болот», — прочел демон подпись внизу картины и удивленно посмотрел на художника.

— Разве не красиво? — обиженно осведомился тот.

— Ничего, в духе старых мастеров...

— Ну хоть один раз похвалили, — приободрился живописец.

— Вот только какое это имеет касательство к Яну? — перебил Марк.

— Прямое и непосредственное отношение. Парадный портрет, неужели не замечательно!? Немного приукрасил, это правда. Но совсем немного, — вздохнул Розино.

— Зачем же писать парадные портреты, если это вовсе не хозяин? — гнусно ухмыляясь переспросил Пуфф.

Он, видимо, не оставил мысль вывести художника из себя, но мастер уже сообразил, с кем имеет дело.

— Другого владельца пока нет, — резонно возразил он. — Значит, нравится?

— Да как сказать... А на самом деле-то как все было? — отмахнулся демон.

Розино проделал руками замысловатые пассы, и картина преобразилась. Теперь какой-то мужик стоял по колено в болотной жиже, весь его вид демонстрировал полную растерянность и комичность положения... Тем не менее Марк сразу узнал когтистые лапы, лицо. На картине был изображен я.

— Ну согласитесь, разве это парадный портрет?

— Да уж, — фыркнул Пуфф.

— Еще что-нибудь на эту тему? — поинтересовался демон.

Розино снова что-то проделал. Картина обрела прежний вид и исчезла, ее место заняла другая. На холсте был намалеван все тот же рыцарь в вороненых доспехах. Теперь он стоял держа в руках громадный меч. Из болотной кочки бил ослепительный фонтан света, сияние полукругом окружало меч. Свет разрывал облака, проглядывало голубое небо. Лицо рыцаря выражало сосредоточенность и решимость.

— «Великий герой создает свой магический меч», — прочел Марк.

— Это тоже он? А лапы где? — встрял котяра.

— Но с ними не эстетично. Подумай сам, такие когтищи, — тяжело вздохнул художник, видимо, устав раздражаться.

Полотно преобразилось. Тип в джинсах сжимал в отливающих зеленью, с огромными когтями лапах черный стержень. Фон и сияние сохранились.

— Что, разве так лучше? — снова вздохнул Розино.

— Еще что-нибудь есть? — осведомился демон.

— А как же! — ответил художник.

Перед зрителями предстало новое полотно. Именно оно послужило в прошлом первым толчком к превращению художника в статую... На картине была изображена плавающая тварь, сильно смахивавшая на щуку размером с легковой автомобиль. В ее взгляде читалось весьма искусно выписанное благоговейное внимание к речи своего пастыря. Необходимо добавить, что пастырем был все тот же рыцарь. Мне показалось, что на картине что-то изменилось. На плечи рыцаря поверх вороненых доспехов был наброшен монашеский плащ с капюшоном. Рука простерта к голове монстра. Губы, казалось, шепчут молитву. Подпись имела следы переделки.

— «Обращение аборигена в веру», — прочел надпись под картиной Марк.

— И в какую же веру? — спросил Пуфф; издевки в его голосе не ощущалось.

— Какая разница, — отмахнулся художник.

— Как сказать, не зря говорят: каждому по его вере, — неожиданно для себя брякнул я.

Ни Марк, ни Пуфф не обратили на меня никакого внимания, а вот художник испуганно завертел головой. Никого не найдя, он немного успокоился.

— Продолжим показ, — произнес демон.

Следующее полотно пришлось разместить на окне — так оно оказалось велико. Картина закрыла почти всю стену. Творение впечатляло: на фоне бушующего моря неизвестного мира рыцарь на гарцующем коне сражался с огромным драконом о пяти головах. Дракон кружил вокруг рыцаря, держащего в руке обнаженный огненный меч. Воин был снова изображен в вороненых доспехах.